Остров прощенных. Марина Алант
к прекрасным мужественным формам. Я стараюсь перед ним, как ученица. Он старается тоже, хотя эффектен без дополнительных усилий.
Спускается Чебурашка с небес. Ему с нами веселей. А я, раскрасневшаяся и коварная, шепчу ему одно слово: “медленный”. Он кивает и вновь устремляется ввысь. Откуда уже не возвращается. Просто он все понимает, и я удивлена и восхищена этим “просто”. Итак, я первая делаю шаг. Со стороны это будет выглядеть шутливой игрой, а я получу возможность подержать мечту за ладошку.
Он охотно с каким-то облегчением скользит в мои объятья. Вот первый шаг в мир новых ощущений. Предполагаете, говорю о нем? Ах, нет, о вашей покорной… Не стану размышлять, что чувствовал мой ангел: результат получится, скорее всего, предвзятым. А я в эту минуту держала в ладонях хрупкую драгоценность. Соприкасались только наши руки, изредка – колени, но тела (примерно одного веса) оставались у черты дозволенного. Мы вдохновенно молчали, как молчат тринадцатилетние дети, танцуя первый в жизни парный танец. В те мгновенья слова прозвучали бы кощунственно и нелепо, как икота при поцелуе. Я улетела в прошлое, отдалась во власть своей и его юношеской романтики, как отдаешься средь холода пустынных комнат уюту теплого одеяла. Я не была собой сегодняшней. Я стала девочкой из прошлого, только нужной и счастливой.
Иногда проскальзывала в мой уют старая паучиха, но, не отразившись в дымковой глубине его глаз, улетучивалась восвояси.
Я улавливала трепет тела моего ангела, его ладони испускали импульсы беспредельной нежности. Он сводил меня с ума и, наверное, сам не догадывался об этом. Знаю, искал во мне, жаждал пусть слабого намека на взаимность. Но вольна ли я отпирать чужую дверь ключом, найденным мною случайно?
Композиции в темпе andante включаются уже с заметной частотой. Сколько мы вместе, полчаса, час? В какой-то момент замечаю, что директриса внимательно смотрит на нас, никуда не идет, ниоткуда не возвращается, просто стоит и наблюдает. Я хрупкая, худенькая. Я легко вписываюсь в круг ее мальчиков… Может она разглядела у меня мохнатые паучихины лапы? Я думаю, пора отступать. И вдруг Алешка сжимает мои пальцы. Чувствует, что сейчас оторвусь от него.
Я возвращаюсь к компании и, конечно, он со мной. И Юрка тоже рядом и почему-то в моем белом шарфе. Пить, и есть уже нечего, но я сыта и пьяна сама по себе. Юрка умыкнул где-то рюмку с горькой жидкостью, и мы с Ритой начинаем сражаться за его трезвость.
– Мне уже шестнадцать! – он увертывается, оглядывается, боясь оказаться в поле зрения матери.
Я ближе к нему, чем Рита. Тянусь через колени моего ангела и выхватываю злополучный сосуд из детских рук. И тут милый мой негодник обвивает мои руки своими. Я у него в сладком плену. В плену мужчины… Он хочет игры? Я тоже. Наклоняюсь над его обнаженными по локоть руками и сладострастно впиваюсь зубами в бронзовую кожу, смакуя ее бархатный вкус кончиком языка.
– Можете кусать меня или царапать, я это выдержу, – звучит твердо, но ласково прямо над моей