Сибирский текст в национальном сюжетном пространстве. Коллектив авторов
«мир-цивилизацию», выступавший «в роли объединяющего начала ойкумены, окруженной разрушительной стихией хаоса и варварства»61. Такое представление о России было присуще ее правителям, которые, начиная с Петра Великого, считали себя «царями-реформаторами»62.
Известные современному исследователю в основном как деятели, стоявшие «у истоков сибирского областничества»63, Иван Калашников и Пётр Словцов выражали подобное воззрение на империю. Оба они, как мы постараемся показать, были образцовыми персонажами имперской жизни. Как написал Джеффри Хоскниг, они «были одеты в одежды империи, говорили на ее языке, и именно она была их родиной в истинном смысле слова»64. Однако в отличие от землевладельцев внутренних губерний, которых имел в виду Хоскинг, Словцов и Калашников были уроженцами Сибири, области, особенно зависящей, по мнению обоих, от действий институтов империи. И если в самом деле справедливо характеризовать их как первых сибирских патриотов, тем не менее необходимо отметить, что признание ими Сибири в качестве «родины» осуществлялось не в ущерб самоотождествлению с империей.
В данной работе мы не имеем возможности с достаточной полнотой осветить биографии Словцова и Калашникова, однако считаем необходимым дать краткий очерк их жизни для того, чтобы ясно представить контекст анализируемых ниже обстоятельств65. Пётр Андреевич Словцов родился в 1767 г. в семье священника в уральском горнопромышленном городке Нижнесусанинский завод66, где он получил начальное домашнее образование. Большую часть 1780-х гг. Словцов провел в Тобольске, обучаясь в местной семинарии, после чего был отправлен в Санкт-Петербург продолжать образование в Александро-Невской семинарии, где он познакомился и подружился с М.М. Сперанским. Имея достаточно высокую самооценку вследствие своего петербургского образования, Словцов по возвращении в Тобольск в 1793 г. шокировал тобольское общество проповедью, посвященной бракосочетанию царевича Александра. В этой проповеди, в числе прочего, Словцов охарактеризовал монархические государства, в которых граждане не равны перед законом, как «великие гробницы, замыкающие в себе несчастные стенящие трупы»67. За это и ряд подобных высказываний Словцов был отправлен в заключение на Ладогу в Валаамский монастырь. В 1795 г. ему позволили вернуться в Санкт-Петербург, где он в качестве преподавателя Александро-Невской семинарии снова сошелся со Сперанским. Как и его знаменитый в будущем друг, Словцов решил делать светскую карьеру и вскоре добился выдающихся успехов в столице. Однако из-за до сих пор не проясненных обстоятельств в 1808 г. его обвинили в лихоимстве. Несмотря на последовавшее оправдание, Словцов был опорочен, и царь решил отправить его под начало недавно назначенного генерал-губернатора Сибири Ивана Пестеля. В 1814 г. после нескольких лет служебных поездок по родному Уралу Словцова перевели в Иркутск, где он был назначен главой иркутского
61
62
Whittaker, Cynthia H. The Reforming Tsar: The Redefinition of Autocratic Duty in Eighteenth-Century Russia // Slavic Review. 1992. Vol. 51. № 1. P. 77-98; См. также: Wortman, Richard S. Scenarios of Power: Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Vol. 1. Princeton, 1995.
63
64
65
Подробнее см.:
66
Имеются также данные о рождении Словцова в другом уральском городе – Невьянске. Подробнее на эту тему см.:
67
Три проповеди П.А. Словцова // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1873. Кн. 13. С. 10-13.