Туристический сбор в рай. Дмитрий Липскеров
загнул хвост кренделем, выгнул от опасности спину, затем его повело боком и он спрятался от пьяного хозяина, юркнув под кровать. Следом проскользнул мимо ключ от входной двери… Он словно по-человечьи точно знал, что сегодня умрет, запущенный бейсбольным мячом в стену вместе со своими галлюцинациями о коте с большими яйцами.
Истребитель, созданный отцом, гордо летел в стратосфере.
Его мать осталась одна.
Похороните его в вагине.
Незнакомец
Каждое утро, смотрясь в зеркало, он говорил себе: это не я!
Чужой человек проживает со мной, человек с чужим лицом, даже не родственник. Пожилой и некрасивый, с плохо подстриженной бородой. Глаза уставшие и безразличные, седые брови разрослись…
– Это ты! – говорит она, гладя его щеку.
– Нет! – настаивает.
– Внутри ты.
– Внутри – да! А в зеркале – старый мудак.
– Ты строг к себе…
Смотрит на нее. Почти прозрачные кисти рук, вены из голубых превращаются в синие. Пятнышки, похожие на веснушки, на тыльных сторонах ладоней. Шоколадного цвета волосы прекрасно уложены, волосок к волоску, хотя он видел ее совершенно седой, взгляд – еще не безразличный к этой жизни.
Это не его женщина! Странная незнакомка поселилась в доме, вытеснив юную, прелестную девочку Аню, чьи губы он так жадно любил целовать. Видимо, они заодно друг с другом – этот мужчина и эта женщина. Они хотят выселить его из дома.
Он поехал Мясницкую, где жила прелестная девочка Марина, чьи губы он будет страстно целовать сегодня. Она знает, что ему тридцать пять, сама при знакомстве предположила. Он ни в коем случае не отказывался, сказав «почти угадала», но понимал, что в ее раскосых глазах свет двадцатилетней девочки и тридцать пять для нее просто немыслимый, запредельный возраст – сто лет!!! Край! Она никогда не гладила его щек…
А Аня уехала вместо подруги к восточному красавцу Тимуру.
Он провел день с Мариной, отлежав положенное на свежих простынях, пока она старательно трудилась за двоих.
– Ты иди! – пробормотал он. – Такси уже ждет!
– Ты у меня дома! – обалдела Марина, привстав в кровати и демонстрируя великолепной формы грудь. – Или это шутка? Не очень я понимаю твой юмор!
– Забей! – предложил он и сам засобирался, с трудом надевая носки…
– Наш славный животик мешает! – просюсюкала любовница.
Губ Ани Тимур не целовал – она не позволяла. Он любил ее тело страстно, и это было похоже на правду. Она на несколько мгновений взлетела к небесам, затем рухнула вниз и стала злой. Выкурив сигарету, роняя пепел в постель, оделась и, не сказав ни слова бедному Тимуру, солисту стрип-клуба «Красная шапочка», уехала.
Они встретились в столовой, дома. Она подошла к нему и, взяв в ладони его лицо, спросила:
– Ну что, узнал себя?
– Узнал.
– А меня?
– Ты моя Аня, – ответил он и поцеловал ее в губы.
Следующим