Пассажиры колбасного поезда. Этюды к картине быта российского города: 1917-1991. Наталия Лебина
прогресс и внешний облик горожанина
Галоши, или калоши, и как лексический факт, и как реальный предмет появились в российском культурно-бытовом пространстве задолго до событий 1917 года. Но исчез этот вид резиновой обуви, долго время представлявший собой обязательный атрибут городского пространства, в советское время. В первой половине XIX века горожане пользовались кожаными чехлами на деревянной подошве. О них еще в 1839 году писал Владимир Сологуб в повести «История двух калош»: «Я так много в жизни своей ходил пешком, я столько в жизни своей переносил калош, что невольно вселилась в душе моей какая-то особенная нежность ко всем калошам. Не говоря уже о неоспоримой их пользе, как не быть тронутым их скромностью, как не пожалеть о горькой их участи? Бедные калоши! Люди, которые исключительно им обязаны тем, что они находятся на приличной ноге в большом свете, прячут их со стыдом и неблагодарностью в уголках передней; а там они, бедные, лежат забрызганные, затоптанные, в обществе лакеев, без всякого уважения»162. О первых резиновых «мокроступах», как изначально называли галоши в России, стало известно в 1840‐х годах. Появление новой «обуви для обуви» во многом было результатом промышленной революции, а конкретнее, бурного развития так называемой химической промышленности и технологий производства резины из натурального каучука. В России выпуск резиновых галош начался во второй половине XIX столетия. Особую известность имели изделия питерского завода «Треугольник» и московского «Богатыря». Оба предприятия после событий 1917 года прибавили к своим исконным именам прилагательное «красный».
Резиновая обувь – вещь в общем-то сугубо утилитарная – в начале ХХ века была и своеобразным маркером социального благополучия. Именно этот смысл заложен в реплике доктора Борменталя – героя булгаковского «Собачьего сердца» – об отсутствии у пролетариев галош, которые в деревне и вообще считались роскошью. Ветераны завода «Красный треугольник» вспоминали, что, приезжая в гости к сельской родне, они старались и в дождь, и в солнечную погоду гулять в новеньких блестящих галошах. Обувь, которую рабочие получали бесплатно в заводской лавке, вызывала повышенный интерес крестьян163. Для социально благополучных горожан накануне событий 1917 года обувь из резины – атрибут бытовой культуры, предмет с выраженным защитно-гигиеническим назначением. «Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду», – говорит представителям домкома профессор Преображенский, наставительно разъясняя вредность этой привычки и для индивидуального здоровья, и для общественной гигиены. И хотя события повести «Собачье сердце» разворачиваются в советской Москве 1920‐х годов, в репликах героя явно закодированы сложившиеся у обеспеченных слоев городского населения до прихода к власти большевиков привычные бытовые практики. В их ряду были поведенческие навыки, связанные
Цит. по: Дождь в Петербурге 15.
Стрельцова 46–47