Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама. Реза Аслан
претензия к Мухаммаду (по крайней мере публично) не касалась ни его призыва к социальным и финансовым реформам, ни его идеи радикального монотеизма. Действительно, как отмечал Ричард Белл, во всем Коране нет ни одного упоминания о защите курайшитами многобожия, которая основывалась бы на искреннем убеждении в ее истинности. Курайшитов, как показывают их адресованные паломникам предупреждения, скорее больше беспокоило настойчивое высмеивание Мухаммадом их ритуалов и традиционных ценностей их предков, традиций, на которых основывалась социальная, религиозная и экономическая жизнь города, а не его послания о монотеизме.
Их предупреждения о необходимости игнорировать «колдуна», стоящего у стен Каабы, лишь предсказуемо подогрели интерес к посланию Мухаммада, так что к тому времени, как паломнический цикл и ярмарки были завершены и паломники отправились по своим домам, о Мухаммаде – человеке, так напугавшем неприкасаемых курайшитов, – говорила вся Аравия.
После неудачных попыток заставить Мухаммада замолчать на время проведения паломнических ярмарок курайшиты решили атаковать его же оружием – экономикой. Бойкот был объявлен не только Мухаммаду и его Сподвижникам, но и, в духе настоящих племенных законов, всему его клану. Вследствие этого никому в Мекке не разрешалось вступать в брак с кем-либо из членов Бану Хашим, покупать у них что-то или продавать им товары (включая еду и питье) независимо от их принадлежности к числу последователей Мухаммада. Бойкот не был попыткой заставить Мухаммада и его Сподвижников покинуть Мекку, это был просто способ продемонстрировать последствия отделения от племени. Если Мухаммад и его Сподвижники желали отделиться от социальной и религиозной жизни Мекки, тогда они должны быть готовы отделиться и от ее экономики. В конце концов, если религия и торговля были неразделимы в этом городе, никто не мог так нагло отрицать первое и все еще рассчитывать на участие во втором.
Как и ожидалось, бойкот разорил бунтовщиков, многие из которых, включая Мухаммада, по-прежнему зарабатывали на жизнь торговлей. Фактически последствия этого бойкота были настолько разрушительны, что он был опротестован видными членами курайшитов, которые отвергали Мухаммада, но не могли более «есть, пить и одеваться, когда Бану Хашим погибал». Спустя несколько месяцев бойкот был отменен, и Бану Хашим вновь было разрешено вести коммерческую деятельность в городе. Но как только Мухаммад, казалось, вновь приобрел в Мекке почву под ногами, череда трагедий сразила его – почти одновременно скончались его дядя и заступник Али Талиб и его жена и наперсница Хадиджа.
Значимость утраты Абу Талиба очевидна: Мухаммад более не мог рассчитывать на непоколебимую защиту своего дяди, который оберегал его от бед. Новый шейх Бану Хашим Абу Лахаб испытывал личную ненависть к Мухаммаду и официально лишил своего покровительства. Результаты не заставили себя ждать. Мухаммада открыто оскорбляли на улицах Мекки. Он более