…берёзки люблю. Юлия Фёдоровна Комиссарова
двух километрах от леса, в котором расположился отряд командира Половцева, есть деревенька. Старая она, почти опустела, как говорят местные жители «три двора на четыре стороны», но даже в такой маленькой деревеньке всегда было с кем поговорить.
Я – житель этой самой деревни Григорий Крапивин, иду по запыленной дороге к своему соседу, что живет на самом краю. Деревня-то у нас большая, а дворов мало. Вот и приходится от одной хаты до другой добрых пятнадцать минут идти. Мне двадцать четыре года, работы не боюсь. Что еще о себе сказать…? Даже не знаю. А вот, вдалеке показался дом дядьки Парфена. Я не спеша сошел с дороги и заковылял по узкой стежке, протоптанной в траве. Вскоре я стоял у крыльца перед его домом. Постучав несколько раз, мне пришлось подождать, но поняв, что стук услышан не был, повторил его. На крыльце появился человек лет шестидесяти, среднего телосложения, хмурым лицом и седой бородой.
– А ты, Гришка, зачем пришел?
– Да гусей кормить нечем, дядя Парфен, а овес весь вышел, вот я к вам и пришел. Может, поменяете малость овса на капусту?
Старик задумался.
– Капуста это хорошо. У меня что-то в этом году она совсем не уродилась.
Только сейчас обменять не могу, гости у меня.
И после непродолжительной паузы добавил:
– А, ну, ды ладно, заходь в хату, – произнес старик, махнув рукой.
Я часто бывал у дядьки Парфена, поэтому дорогу мне показывать не пришлось. Зная расположение дома, я быстро зашагал в прихожую. Пройдя в комнату, заметил, что за столом сидит мужчина моего возраста. Мне показалось, что я знаю его. Я, молчал, пытаясь вспомнить, где мог видеть его раньше, но в то же время, у меня было странное чувство, будто знаю его всю жизнь. Не понимая, как объяснить это необычное чувство, я замер в нерешительности. Человек за столом заметил чье-то присутствие и повернул ко мне свое лицо. Я тут же узнал его, радость встречи наполнила меня счастьем, а глаза заблестели радостным огнем. Это был мой друг, не просто друг, а лучший друг, с которым жили по соседству. Мы часто играли в детстве. Не сумев сдержать свою радость, я закричал изо всех сил:
– Сенька, ты!
– Гришка! Как же ты здесь?! – отозвался он.
Сенька бросился ко мне на встречу, подскочив с табуретки.
– Да нормально. А ты где сейчас живешь? Почему из деревни уехал?
Мы сели за стол. Голос Сеньки изменился. Счастливые нотки сменились печалью и задумчивостью.
– Да, понимаешь, Гришка, как отца в сорок первом убили, так мы с матерью и переехали в другую деревню, там в то время спокойнее было…, – начал он.
– У меня ведь тоже отца убили, на фронте, через две недели после начала войны, – произнес я, тяжело вздохнув.
– Ладно, хватит о грустном. Мы с тобой после стольких лет, наконец, встретились и начинаем грустить.
– И то, правда, – согласился я.
После некоторого раздумья я спросил:
– А Сашка не знаешь где?
– Какой Сашка?
– Да не какой, а какая. Ну, Сашка! Не помнишь?! Да как же это? Ну, Сашка Давыдова?
– А-а, Сашка. Так бы сразу и сказал.
– А