Японская кукушка, или Семь богов счастья. Татьяна Герден
выяснилось, что у Уми цубаме оказался довольно взбалмошный нрав. Несмотря на то, что её исправно чистили, смазывали поворотные подшипники пушечным салом и заряжали снарядами превосходного качества, она могла звучать глухо и невыразительно, едва выплёвывая снаряды, и отчаянно мазать мимо цели. Райдон не мог понять, отчего это происходит – ведь все шишки доставались ему. Сначала Райдон во всём и винил себя, тщательно проверяя её состояние: подолгу пытался понять, вычищены ли как следует винтообразные углубления, находящиеся в начале ствола, осматривал продолговатые выступы-поля, аккуратно замерял ширину люфта во всех разъёмных соединениях. «Может быть, при движении в стволе снаряд не упирается медным пояском в нарезы и чересчур скользит по их кривой, и потому его вращение не сообщает нужной начальной скорости орудия?» – терзался он.
Но нет, проверка показывала, что техническое состояние Уми цубаме было в порядке и наводчики вроде не шалили, чётко определяя параметры огневых ударов, но тем не менее удары часто получались смазанными, неловкими и неточными. Из каждой сотни снарядов, выпущенных с дистанции более трёх тысяч ярдов, лишь меньше половины поражали китайские корабли, а остальные бесполезно взрывались в море. Вкупе с медлительностью Каракатицы и слишком поспешным рвением Акулы нестройные выстрелы их команды и учащающаяся раз от раза мазня Морской ласточки по целям как замыкающей была последней каплей перед «штормом» – взбучкой комсостава.
Старший выстраивал комендоров в ряд, ходил взад-вперёд перед строем, молчал, пристально смотрел на них, пытаясь вызвать и без того скопившееся чувство вины, а потом грозно сверкал глазами и, не слишком подбирая слова, гневно выговаривал за нерадивую стрельбу, грозя посадить всех на губу. И сажал. Райдона – реже, чем других, но тоже бывало. Лёжа на твёрдой койке гауптвахты или драя орудийную палубу, он продолжал думать о том, как Уми несправедлива к нему. «Ну что ещё я для тебя не сделал? – в который раз спрашивал он. – Чего ты мажешь?» Ладно бы прицел сбивался от бортовой качки, так нет же, учебные обстрелы часто производились в такое время, когда на море был штиль, разве что неточность попадания можно было бы списать на разницу скоростей, но нет, в учебных стрельбах использовали ход до шести-семи узлов, и объекты обстрелов практически не двигались, а они мазали. С боевыми ударами было сложнее, они брали противника в вилку, шлёпали не по цели, а окружали противника по периметру предполагаемого хода, поэтому многие из них, естественно, уходили в недолёт, и всё же причина неудач, думал Райдон, крылась в чём-то другом.
После очередного провального боя и последующей взбучки он раздражённо хлопнул Уми по стволу и в сердцах спросил:
– Чего ты от меня хочешь? Чтоб я падал перед тобой на колени?!
Он обиженно отвернулся от неё и пошёл в каюту, не попрощавшись. Позже, на берегу, впервые напился как дурак, задремал прямо за столом и не заметил, как к нему прицепилась грязная старуха-побирушка, что всегда таскаются возле питейных