Расследование убийства Российской Императорской семьи. Избранные главы. Н. А. Соколов
вопрос решенным и истину найденной. И я бы охотно пришел к этому выводу, если бы не существовало двух фактов, ставших известными судье-следователю.
Как мы видели выше, специальная инструкция определяла режим содержания узников. Она была составлена лично Керенским. Несмотря на все мои усилия, я не смог найти ее экземпляр. Однако 8 сентября 1918 года в Екатеринбурге товарищ прокурора Н.И.Остроумов, руководивший расследованием по убийству Императорской семьи, произвел обыск в доме, в котором помещался Уральский областной совет, и куда после отъезда государей были доставлены некоторые вещи, им принадлежавшие. Среди них он нашел обрывки машинописного текста. Это и была инструкция, составленная Керенским.
Согласно содержанию этих обрывков, можно понять, что Керенский вдавался в совершенно излишние подробности, указывая даже на блюда, какие могли есть Император и члены его семьи.
Это первый факт, который я могу противопоставить показаниям свидетелей, в частности, показаниям самого Керенского. Я считаю правильным огласить тут в плане рекомендаций Керенского следующий факт: 7 августа 1918 года в Екатеринбурге полицейские, которым были поручены поиски в связи с убийством Императорской семьи, провели обыск в квартире одного из охранников в доме Ипатьева, ставшем тюрьмой для государей – в доме Леонида Васильевича Лабушева. Там они нашли военные шаровары Императора, принесенные туда Лабушевым, как это удалось установить, и опознанные камердинером Чемодуровым, присутствовавшим при обыске. Согласно протоколу, они были залатаны, плюс в левом кармане, на материи, находилась надпись-пометка, гласившая, что они изготовлены 4 августа 1900 года и починены 8 октября 1916 года.
Камердинер Волков, много лет знавший Императора и его личную жизнь, обучавший его военному делу, показывает: «Его одежда была часто чинена. Он не любил мотовства и роскоши. Штатские костюмы шли у него еще с времен жениховства».
Второй факт, который судья-следователь просто обязан противопоставить показаниям свидетелей и самого Керенского, заключается в следующем:
Я упоминал выше имя Маргариты Сергеевны Хитрово. Эта молодая девушка, далекая от всякой политики, по-настоящему боготворила Императорскую семью, и в особенности Ольгу Николаевну.
Ее любовь к Императорской семье не ведала страха. Даже при большевиках, в письме от 30 мая 1918 года, которым я располагаю, она писала Императрице в Екатеринбург: «Получите, Ваше Величество, от вашей Риты, любящей вас любовью глубокой и безграничной, ее теплые поздравления с вашим праздником, и позвольте ей мысленно и издалека поцеловать руку нашей великой мученице».
Все письма, которые она присылала в Царское Село, вскрывались Кобылинским и Коровиченко, «оком» Керенского (этот последний не мог не знать про ее детское обожание Императорской семьи). Как только она узнала, что царскую семью увезли в Тобольск, она сейчас же последовала за ней. А Керенский, как только узнал об отъезде Хитрово, отправил в Тобольск прокурору телеграмму