Василика Даль: Возрождение. Василина Жидких
телефон в руки, я долго на него смотрела, думая, что делать дальше. Понятно, что нужно поговорить с Тимуром, но для этого нужен его номер, которого у меня нет.
Не отчаиваемся! У меня есть номер человека, который точно знает номера каждого в группе.
А тут отчаиваемся, потому что я скорее схвачусь в поединке с семиглавым чудищем, нежели наберу номер старосты! Я даже удивлена не буду, если он не поднимет трубку.
Вопрос в другом, что для меня важнее: гордость или безопасность Алины? Тут даже думать не приходится. Безопасность – превыше всего.
Всё, Вася, соберись и позвони этому сосунку! Чем быстрее узнаешь, тем быстрее разберёшься!
Набрав номер Димы, я с замиранием сердца ждала того, что будет дальше. Минули дни, когда я могла просто позвонить ему и поболтать ни о чем. Чего, собственно, я беспокоюсь? Мне необходимо узнать номер, я же не погулять зову, или еще что-то, вполне человеческий повод позвонить, и не повод вовсе, а вынужденное действие. Я ведь права?
– Алло, – я настолько глубоко задумалась над тем, повод это или нет, что не сразу сообразила, что делать дальше, когда услышала голос Димы. – Кто это?
Не успев заранее продумать в голове, что я ему скажу, а это моя старая привычка, продумывать диалоги заранее, чтобы избежать конфузов, я впала в ступор. Он не знает моего номера. Отлично! Просто превосходно!
Моя неловкость вмиг улетучилась, и я начала немного беситься, а это придавало ощущение бесстрашия.
– Так и знала, что у тебя куриная память, – сказала я раздраженно. Мне почти виделось, как исказилось лицо Димы, когда он понял, что это я.
– Я, эм, прости, просто…
«Просто удалил номер, и я кретин», – этого он, конечно, не скажет, а жаль.
– Я по делу, а не поболтать, – слушать его смятение было бы забавным, но я торопилась, поэтому резко его прервала.
– Да, конечно, – его тон стал прохладным и недружелюбным. – Чем могу помочь?
– Ты же всех номера знаешь? – мне почему-то стало вдруг неловко просить его дать номер Тима.
– Ты должна тоже знать, – сказал он, усмехаясь.
Когда я ничего не сказала, он продолжил: – Да, Вася, всех.
Идиот. Он лишился привилегии называть меня Васей сразу же, как открыл свой рот после моего позора. Но позор ли это был? А это уже совсем другая история, но если уделить минутку этому вопросу, то признание ему не было позором. Когда он отверг меня, это были обида, боль, печаль, что угодно, но не позор. Позор для меня настал, когда спустя два дня я поняла, что половина наших общих знакомых, и почти все его друзья знали об этом. Он растрепал об этом, намеренно приукрашивая действительность, Дима понимал, что будут слухи, а из-за Матвея они всегда вокруг меня. Он понимал, что делал, что у меня будут не проблемы, а как минимум, мне будет не приятно. Человеку было плевать на меня. А вот тут уже становится стыдно за свой вкус, за свои чувства и сердце, потому что тебе нравился парень, который растоптал твоё достоинство дважды.
Позор и стыд наступили позже.
– Мне нужен номер Тимура, – ответила