Очерки по Карабахской войне. Мамед Велимамедов
состава и техники. Однако в назначенное время явился только Асиф Магеррамов. Остальные командиры, отряды которых должны были участвовать в операции, не явились. Подразделения МВД приказом заместителя начальника УВД по Карабахской зоне Шахина Джахангирова были направлены в другое место. Сам Шахин Джахангиров заявил подполковнику Интигаму Абдуллаеву, что подразделения МВД не будут участвовать в операции, так как они заняты обеспечением режима чрезвычайного положения в Агдамском районе. 24 февраля 1992 г. Шахин Мусаев позвонил Фахмину Гаджиеву и сообщил ему, что решением президента Фахмин Гаджиев лишен своих полномочий. Таким образом, военная операция по прорыву блокады Ходжалы так и не состоялась.
По мнению подполковника Интигама Абудллаева даже в случае участия всех отрядов в Агдамском районе в операции, сил для деблокирования Ходжалы все равно не хватало. По его расчетам азербайджанские войска могли рассчитывать на личный состав в количестве 280 человек, из них только около 220 были вооружены автоматами. Собрав эту силу в кулак, можно было в составе хотя бы четырех танков Т-72, двух БРДМ и одного БТР прорваться в Ходжалы. Учитывая только те силы, которые, по разведданным, имелись в армянских населенных пунктах на направлении Ходжалы. А если взять во внимание участие 366-го полка бывшей Советской армии, то план превращался в ничто.
Естественно, остро встал вопрос о наличии вертолетов для оказания огневой поддержки наступающим войскам. 21 февраля 1992 г. генерал-майор Камил Мамедов встретился с работниками Забратского авиаотряда, и они показали ему на аэродроме восемь боевых вертолетов Ми-24П. Прямо с Забратского аэродрома Камил Мамедов поехал к начальнику генштаба Шахину Мусаеву и рассказал ему о вертолетах, предложив использовать их для помощи ходжалинцам. Исполнявший в то время обязанности министра обороны Шахин Мусаев пообещал ему оказать помощь. В этот же день Камил Мамедов встретился с госсоветником Адилом Гаджиевым и рассказал ему о своей беседе с Шахином Мусаевым[64]. Адил Гаджиев также пообещал помочь. Но, дальше разговоров дело не пошло. И эти имевшиеся в наличии боевые вертолеты Ми-24П так и не были использованы. Как пояснил пилот ВВС Азербайджана Алексей Шварев, по состоянию на февраль 1992 г. у имвешихся в наличии боевых вертолетов Ми-24П не хватало авиационных боеприпасов. Поэтому даже в случае вылета они не смогли бы оказать полноценную огневую поддержку. Также вылет боевых вертолетов для выполнения боевых задач в ночное время в гористой местности, без орагнизации авиаицонного наведения с земли, мог привести к тому, что под огонь попали бы азербайджанские войска или мирное население.
Также известно, что 13 февраля 1992 г. в Агдам из Гянджи с войсковой группой и боевой техникой прибыл командир 23-й МСД генерал-майор Валерий Будейкин. Его при этом сопровождал начальник Гянджинской милиции Эльдар Гасанов. Генерал-майор Валерий Будейкин и Эльдар Гасанов появление в Агдаме крупной группы войск 23-й МСД объясняли тем, что они
Тут надо сказать несколько слов о личности самого Мусаева Шахина Хейраддин оглы. Он достаточно загадочная фигура в новейшей азербайджанской истории. Родился в 1945 г. в Баку. В 1963 г. поступил в Бакинское общевойсковое командное училище, которое окончил в 1967 г. В 1979 г. окончил Военную академию им. Фрунзе. 25 лет отслужил в Советской армии. Дослужился до должности начальника оперативного отдела штаба армейского корпуса, дислоцированного в Чехословакии. Воевал в Афганистане, где получил ранение и после длительного лечения был признан инвалидом второй группы, в 1989 г. уволен из армии в звании полковника. С 1989-го по 1991 г. проживал в городе Кировоград Украинской ССР. В декабре 1991 г. появился в Азербайджане, по его словам, с целью помочь в создании армии. 22 января 1992 г. был назначен начальником генштаба. 30 января 1992 г. присвоено звание генерал-майора. Сам Шахин Мусаев утверждал, что он был очень близко знаком с Таджеддином Мехтиевым (министр обороны с 11 декабря 1991 г. по 17 февраля 1992 г. – Ред.), дружил с ним со времен совместной учебы в БВОКУ. И Таджеддин Мехтиев уговорил его стать начальником генштаба. В свою очередь Таджеддин Мехтиев утверждал, что он не был знаком с Шахином Мусаевым, а познакомил их заместитель военного комиссара Азербайджана полковник Згривец, который рекомендовал Шахина Мусаева как хорошего военного. Надо отметить, что тут Таджеддин Мехтиев говорит неправду, так как он и Шахин Мусаев на самом деле учились вместе в БВОКУ на одном курсе. В ходе расследования было установлено, что при назначении на должность начальника ГШ ВС АзР Шахин Мусаев так и не представил свое личное дело, которое находилось в Москве, а представил лишь выписку из личного дела. При этом он попросил Таджеддина Мехтиева не показывать его личное дело президенту. Все эти факты не вызвали подозрения у Таджеддина Мехтиева, и он ходатайствовал о назначении Шахина Мусаева своим первым заместителем и начальником генерального штаба. Впоследствии Таджеддин Мехтиев на вопрос, почему он взял на службу человека без предоставления личного дела, ответил, что он очень мягкий и доверчивый человек и поверил Шахину Мусаеву на слово, что личное дело он привезет чуть позже. В конце мая 1992 г. Шахин Мусаев снят с должности начальника генштаба и уехал из Азербайджана. Летом 1993 г. снова появился в Азербайджане, по слухам, его собирались назначить то ли заместителем начальника генштаба, то ли заместителем министра обороны. Но потом также загадочно исчез. В 1995 г. был обвинен в подготовке государственного переворота в Азербайджане и объявлен в розыск.