Смертельно влюблён. Лиза Громова
будет как вчера, домой ты снова не попадёшь.
– Нет, ведь переживают, наверное, из-за того, что меня сейчас нет. Я никогда ещё не ночевала вне приюта. Я хочу поскорее вернуться, – отвечала она и смотрела не на меня, а на цветы.
Признаюсь, сложно сдержаться, чтобы не нагрубить ей снова. Раздражало даже не то, что она хочет уйти, а то, насколько она глупа.
– Кто за тебя там переживает, скажи мне?
– Многие, кто там работают. Там очень хорошие люди.
– Полин, я не сомневаюсь, что там работают хорошие люди, но сомневаюсь, что им есть хоть какое-то дело до тебя.
Взгляд переместился на меня. Она явно не ожидала этого услышать. И я сам мало думал над своими словами. Это просто вылилось, как выплеск грязи. Это желание побыть с ней ещё немного пересиливало все моральные нормы во мне.
– Почему ты так говоришь? – спросила она и тяжело вздохнула.
Розовые щёчки белели на глазах. Лицо стало блеклым в миг.
– Я не хотел тебя обидеть, милая. Но просто я знаю жизнь, глупенькая, – эти речи оставляли колкую боль мне в боку, но отчего-то я продолжал. – Ты маленькая, очень маленькая девочка в большом мире, о котором совсем ничего не знаешь. Ты ещё не понимаешь жизни. Люди, окружающие тебя, мрази, причём все до единого, поверь мне. Каждый хочет либо залезть к тебе в кошелёк, либо в душу с плохими намерениями. Всё зависит от личной выгоды. Если с человека можно что-то поиметь, то да, несомненно, о тебе переживают и даже заботятся. А если ты лишь маленькая девочка, ничего из себя не представляющая, то… Не думают о тебе, малышка. Не думают и даже вряд ли имя вспомнят, – я говорил, не думая, как это прозвучит в её сердце.
Весь мусор, что хранился во мне, сейчас я выкинул в неё. И от осознания этого с каждой секундой становилось хуже.
– Зачем ты так говоришь? – её речь звучала медленно и заторможено. – Ты сейчас не прав. Там волнуются обо мне так же, как о всех остальных. Там хорошие и добрые люди, – она говорила расплывчато, пытаясь сдержать появившиеся слёзы.
Я мог сказать ещё больше, но больно было смотреть в глаза, которые вот-вот заплачут.
– Постой, прости…
– Ты не прав, говоря, что всем всё равно друг на друга, – перебив меня, продолжала повторять она. – В тебе злые и плохие мысли.
Цветы упали из изнеженных рук на заправленную кровать. Оцепенев от последних слов, я стоял и с трудом понимал, что сейчас она уходит. Уходит по моей вине.
– Полин, подожди, – вскрикнул я, выбежав за ней из спальни. – Прости меня. Даже не знаю, что на меня нашло.
– Ты не прав, – в очередной раз повторила она. – Ты слишком злой, чтобы понять это. Может, если тебе всегда попадались такие люди, то плохие вовсе не они.
Полин как можно быстрее пыталась надеть свои старенькие кеды, но плохо получалось.
– Давай я тебя отвезу, детка? – спросил я, пытаясь хоть как-то исправить ситуацию.
– Нет.
– Нет, я отвезу тебя, – настаивал я. – Тебе будет сложно одной добраться, – пояснил я и взял её за запястье.
– Отпусти