Брак с психопатом. Как выбраться из ямы и снова начать жить. Оксана Станиславовна Ортиц
значит, немедленно уйти от него!
Поверить – значит, навсегда лишиться возможности целовать этот милый изгиб любимых губ…
Я вылила грязную воду из ведра и начала наливать чистую.
Почему-то вспомнила в этот момент, что Гюнтер уже несколько раз звал Андрюшу пойти с ним на тренировку по волейболу – мол, пора тебе начать заниматься спортом, мальчик.
Но не он ли сам мне часто рассказывал, что после тренировки, которая заканчивалась около 23:00, в душе моется только он один – Гюнтер? Все остальные мужики едут сразу домой.
Значит, это он будет мыться с моим сыном в одном душе? Другой был давно неисправен.
Одни во всём здании? В такое позднее время?
Я закрыла кран и отставила ведро в сторону.
Потом пошла и постучалась в комнату сына, и когда он открыл, сказала:
– Если Гюнтер будет звать тебя пойти с ним на спорт – не соглашайся! И дай мне слово, что никогда, никуда не пойдёшь с ним один!
Не дав ему времени задать мне хоть один вопрос, я развернулась и побрела домывать окна.
…И вот наша свадьба уже завтра.
Будут родители Гюнтера и несколько его знакомых, а с моей стороны – никого, кроме сына. В узком семейном кругу мы попьём кофе, затем – на следующее утро – позавтракав вдвоём, сядем в машину и отправимся в наше свадебное путешествие – во Францию.
Но всё это потом, а сейчас мы сидим в парке, строим планы на жизнь и наслаждаемся солнечным закатом.
Я ни о чём не думаю в этот момент – закрыв глаза, вся отдаюсь этой минуте беззаботного счастья.
– Малыш, я так боюсь, что разочарую тебя в браке! Как-то так получается, что я всех всегда разочаровываю. Но на этот раз я хочу, чтоб всё было по-другому, чтобы ты была счастлива со мной! По-настоящему счастлива!
– Гюнтер, что это с тобой? Почему вдруг ты должен меня разочаровать?
Несколько минут он молчал, а затем задумчиво произнёс:
– Знаешь, моя бывшая супруга утверждала, что я извращенец! Она даже подавала на меня в суд… Заявляла, что я со старшей дочерью сплю…
Я почувствовала сильное головокружение, каждый мускул моего тела напрягся и окаменел.
Про что это он?
Как это – спал? По взаимному согласию, что ли?
Глухо, как сквозь толщу воды, до меня доносился звук его голоса:
– В полицию на меня настучала… Меня в психушку посадили… Почти шесть месяцев принудительной терапии… Мне запрещено приближаться к дочери ближе, чем на 500 метров… Но всё это ложь, Малыш!..
Наверное, я выглядела глупо: с открытым от удивления ртом и лицом, белым как стена.
Лёгкая усмешка мелькнула на его губах – мелькнула и погасла.
А я впервые вдруг подумала о том, что всё это – правда, и он говорит мне её в глаза, чтобы насладиться моими сомнениями и страхами!
Но что, что, что я могу сделать в этой ситуации?!
Ведь нет никаких конкретных доказательств,