Самодержавный «попаданец». Петр Освободитель. Герман Романов
Глаза Алехана полыхнули недобрым огнем. – Они к вам сюда добрались?
– Рыщут, пакостники! – В голосе Григория звякнул металл. – Ваську Звягинцева насмерть вбили и двух мужиков. Еще троих поранили, еле выходили. И сейчас где-то неподалеку их шайка ошивается!
– Нас третьего дня, на прошлой седмице из луков обстреляли. Казаку в руку попали, гноится до сих пор. А стрелы те тлинкитские, мои алеуты их признали сразу!
– Псы! Они и чукчи два сапога пара, воинственны до жути! – резанул Григорий. – Надо бы им урок дать, чтоб надолго запомнили.
– Дадим, Гришенька, дадим. Для того я сюда пришел. Мы с них за брата Володю кровью немалой возьмем…
– Угу! – Голос старшего брата чуть зазвенел от сдерживаемой ярости и больше походил на тихий рык матерого волкодава.
– Нас, гвардионцев, и так здесь мало, полста душ всего. Семерых за прошлый год потеряли и в этом троих. Зато сейчас мы им покажем, где раки зимуют! Тем паче есть теперь чем!
– Ты что-то привез, Леша? Получше наших фузей? – Григорий с явственной надеждой выдохнул воздух.
– Намного лучше, тут сравнивать нечего. Подарок Петра Федоровича!
– Из Петропавловска привезли?
– Щас! В Петровскую крепость в сентябре прошлом бриг пришел. Наш, Гриша, бриг! Из Петербурга!
– Да ты что?!! – Григорий подскочил с чурбачка. – Как он добрался?
– В позапрошлом году вышли, пятнадцать месяцев моря-океаны бороздили. Капитаном у наших англичанин был, они мастеровитее наших лаптей, морское дело дюже хорошо ведают. Но помер в пути, болезный, и из экипажа четверть матросов души свои Богу отдали. Половина больные, прямо страсти египетские. Однако счастливчики, в рубашке родились…
– Ну-ну, – Григорий покачал головой.
– А ты как думал?! Петр Федорович четыре раза по кораблю посылал, лишь они, последние, дошли до нас. Самых лучших, здоровых моряков нарочно отбирали, и то из ста душ только семьдесят дожили. Вот так-то!
Ларга
– Так, – Петр с интересом посмотрел на задорный хохолок Суворова. Да уж, будущий генералиссимус голова, другого и не скажешь. Талант, судари мои, он либо есть, либо нет, третьего не дано. Не пропьешь, как говорится. И решил подытожить сказанное:
– Сбиваем турок с Трояного вала и атакуем по лощинам. Двумя своими дивизиями Петр Александрович ударит. А вы, Александр Васильевич, одной дивизией бьете во фланг, а второй совершаете глубокий обход и выходите в тыл их укрепленной позиции! А дальше?
– Подводим всю артиллерию и смешиваем их с землей, – вместо Суворова заговорил Румянцев, используя свое превосходство в чине. – Позиция в лагере у них скученная, войсками все забито – прекрасная цель для наших новых бомб и картечей. Так?!
Вопрос адресовался Мелиссино – начарт только кивнул, шевеля губами и что-то подсчитывая. Румянцев, даже не сделав паузы, заговорил снова, как бы отстраняя Суворова от его «детища»:
– Но лощин три – а дивизий у меня две, гвардия в сикурсе. Придется выделить по