Стрекоза. Книга первая. Татьяна Герден
потом, заработав авторитет модной ворожеи, уже не стесняясь, заставляла многих клиенток приносить свой кофейный порошок, чтобы поскорей набрать нужную сумму. Она, конечно, побаивалась, что её могут поймать за незаконную деятельность, поэтому просила клиенток никому не говорить, куда они идут и зачем, и если бы её поймали за сеансом, придумала легенду – что к ней зашла на кофе с бисквитами дальняя родственница, о которой она давно ничего не слышала и мало что знала, а просто случайно встретила на рынке.
Хотя Серафима умела гадать по-настоящему, этого зачастую совсем не требовалось – стоило ей внимательно посмотреть на вошедшую даму, у неё само собой складывалось ощущение того, что говорить нужно, а что не стоит, и как вести разговор, чтобы к ней пришли ещё. При этом она была немногословна, сдержанна и терпелива, и её ценили прежде всего за то, что она давала своим клиентам вволю выговориться. Она умела быстро ловить важные детали в одежде, обуви и манере говорить, скользила по встревоженным лицам своих собеседниц проницательным взглядом густо подведённых, как у Клеопатры, тёмно-ореховых глаз и тут же определяла главную проблему, над которой билась очередная посетительница, или ставила диагноз.
Вот, к примеру, если перед ней сидела девица неопределённых лет, нервно комкающая носовой платок в руках, не красавица, но и не дурнушка, было ясно, что она явно запустила себя, пренебрегала косметикой и редко смотрелась в зеркало, тем не менее пришла, чтобы узнать, сможет ли когда-нибудь выйти замуж. Ее диагноз – это, конечно, неврастения на почве комплекса неполноценности. Ей надо было просто помочь преобразиться – сначала изнутри, а потом снаружи – и поверить в себя, поэтому ей Серафима увлечённо рассказывала, медленно поворачивая чашку с гущей то одним, то другим боком к лампе с оранжевым абажуром:
– Вижу вас не блондинкой, а тёмно-русой шатенкой, в бордовом платье модного покроя с золотыми пуговицами спереди и чуть открытой спиной, на губах у вас вишнёвая помада, на шее бусы-горошины, примерно такие, как у меня, – тут она трогала свои тёмно-красные бусы для усиления эффекта и продолжала: – Вы в большой светлой зале, вокруг много людей, звучит музыка, к вам подходит военный средних лет с седыми висками и приглашает на танец. На выходе он накидывает вам на плечи пальто с меховым воротником, вы идёте вместе по улице, и он покупает вам…
Но дальше можно было не говорить, что именно покупал военный, так как девица была уже полностью поражена видением будущего, чудесным образом открывшимся на дне кофейной чашки, и уже представляла себя там – в большой светлой зале, в бусах и модном платье, плавно вальсирующей с военным средних лет. И было уже неважно, выйдет она за него замуж или нет, главное – они должны были непременно закружиться в танце, а потом он должен ей надеть на плечи манто и, заглядывая ей в глаза, купить на улице цветы, как в кино. Конечно, после сеанса Серафимы девица бежала домой приободрённая, помолодевшая на лет пять, поспешно красила волосы в цвет «тёмно-русый