Час полнолуния. Андрей Васильев
обошлась бюстом. Нет, я про него что-то говорил, но там вроде бы еще выплата разницы стоимости в деньгах фигурировала. А вот с ней, увы, не сложилось.
Но все равно – прикольно получилось. Он почти полдня у входа простоял, весь банк с ним сэлфи сделать успел прежде, чем по приказу Геннадия его демонтировали и утащили во внутренние помещения. Постамент сгинул без следа, а сам бюст перенесли к хранилищу, поставив рядом со столовой на старый ростовой сейф, который там находится с начала времен. Причем почти сразу у сотрудников появилась традиция тереть по дороге к холодильнику бюстов нос, типа на счастье. Через пару недель нос засверкал как солнце, а Федотова, гнусно хихикая, долго распиналась на тему того, что мне радоваться надо. Дескать – был бы памятник в полный рост, ему бы другие места терли, такие, что вслух сказать стыдно. И добро, если бы памятником все и ограничилось. У нас, русских, традиции иногда принимают крайне забавные формы. Мол – потри и там, и там, тогда счастья вдвойне больше станет.
Что любопытно – сама Вагнер даже не мелькнула на горизонте, возможно, все-таки по здравому размышлению сделав кое-какие выводы. Зато немедленно активизировалась Ряжская, начав мне давить на совесть, апеллируя к тому, что дети очередного Рейха тебя хотят поработить как пришельцы Землю, ты плохо их знаешь, ты даже не представляешь, какие они сейчас планы разрабатывают, они тебя в результате Меркель продадут. И только я одна стою между тобой и тевтонским нашествием на российскую медицину.
И давай ко мне своих знакомых таскать, как правило, с бесплодием. А между ними взяла привычку и более экзотические просьбы подкидывать, вроде как с той девицей-информатором. Или определить, правду человек говорит или же врет.
Причем то, что в девяти случаях из десяти на ее просьбы я отвечал отказом, Ряжскую совершенно не смущало. Она обладала упорством улитки, ползущей по склону Фудзи, удовольствуясь тем самым одним успешным разом из десяти.
В результате к апрелю месяцу у нас с ней установилось нечто вроде паритета. Она не наседала на меня так, как раньше, поняв, что лучше меньше, да лучше, я же время от времени брался за интересные случаи, которые изредка подкидывали те, кого она приводила в банк.
Ну, и докладывал ей о тех, кто периодически пытался подобраться ко мне со стороны. Да-да, и такие встречались. Как правило, из числа тех, кому я по просьбе Ряжской помог, точнее – из их окружения. Язык за зубами у нас люди, избавившиеся от хвори, сроду держать не умели, им надо поделиться со своей радостью со всем миром, что они и делали. И всегда находились те, кто умел слушать и слышать главное.
Поначалу все выглядело даже мило. Ко мне в лучших традициях жанра подкатывали добрые люди на машинах и просили в них сесть для последующей беседы. Реже останавливали около подъезда. Совсем редко – пытались поговорить прямо на работе.
А один раз в феврале даже похитили, после того, как я отказался что-либо обсуждать в первом приближении. Дали сзади по голове, привезли в какой-то загородный дом, там