Домовой. Олег Рой
Руки Мамы Фимы, увешенные перстнями и всевозможными амулетами, что-то усиленно толкли пестиком в каменной ступке. На плитке, в медном тазу, забурлила черная жижа.
Тут Элла, зачарованно наблюдавшая за всеми этими магическими действиями, решила упомянуть о самом важном.
– Вы помните?! Мне не навсегда… Только на месяц.
– Спокойно! – гостья выгребла из ступки порошок и резко бросила в варево. – Мама Фима – не торговка арбузами, у нее все по-честному. Все, как в поезде Барнаул – Тюмень – по расписанию! Раз сказала «тридцать дней», так сварит ровно на тридцать дней.
– А вдруг оно того… – Элла с тревогой покосилась на варево, – слишком сильное окажется?
– Не боись! – заверила ее Мама Фима, открывая другой кофр. – Чтобы навсегда от домового избавиться, нужна темлеха.
– Что-что нужно?
– Тотальное уничтожение, – пояснила колдунья, доставая что-то из чемодана. – Проще говоря, смерть! А это иной бюджетец. Темлеха куда дороже. А я никому скидки делать не собираюсь. Астрал не богадельня!
Вытащенная из кофра вещь оказалась тушкой курицы, ощипанной, но с головой и лапами. Мама Фима посыпала курицу какой-то пахучей приправой, и тушка вспыхнула искрами, словно порох. Замахнувшись черным изогнутым ножом с позолоченной ручкой, колдунья одним движением снесла курице голову. Нож громко ударился о стол, Элла Аркадьевна охнула и вздрогнула, стол от толчка качнулся, одна из склянок упала и разбилась, оставив на полу у ног колдуньи лужу мутной жижи.
– Чтоб тебя! – выругалась Мама Фима на Эллу. – Не хрюкай под руку. Подай взвар!
Элла Аркадьевна бросилась к бурлящему на жаровне тазу. А Мама Фима сделала шаг в сторону, протянула руку к книге, но вдруг поскользнулась на той самой кляксе жижи, упала навзничь, растянулась на полу, сильно ударившись затылком, и отключилась.
Несмотря на жару в комнате, Элла задрожала как от озноба, и внутри у нее все похолодело. Только этого еще не хватало! А вдруг колдунья убилась насмерть? Что тогда делать? Полицию вызывать? А вдруг менты не поверят, что она сама упала?
Сбегав в кухню, Элла набрала в стакан воды, сбрызнула ею гостью, а потом принялась лупить ее по щекам, повторяя:
– Очнись! Ну очнись же!
Наконец, Мама Фима шевельнулась, и Элла вздохнула с облегчением.
– Живы?! – пробормотала она. – Ну, то-то же. А то я уж подумала… Мне тут никакая темлеха не нужна!
Внезапно распахнув глаза, Мама Фима сделала хрюкоподобный вдох и забормотала что-то совершенно непонятное:
– Это меня с копыт, значит?! Видение было! Вот он, значит, чего здесь пригрел…
– Вы это… как? Лучше? – суетилась вокруг нее Элла.
Даже не взглянув в ее сторону, колдунья села, потом поднялась на ноги и уже совершенно другим, алчным взглядом начала пристально осматривать комнату, словно хотела что-то разглядеть сквозь стены.
– Там взвар-то как, не готов еще? – напомнила Элла, указывая на тазик, из которого уже валил густой вонючий