Я, Лерка, Чёрный и компания. Наталия Валерьевна Немченко
всё-таки вымыло, хотя и повесило полотенце на люстру. Чертыхаясь, я кое-как сняла его, швырнула в сердцах в раковину, и тут же раздался телефонный звонок.
– О-о, блин! – страдальчески возвела я очи к небу (то бишь к потолку) и рывком подняла трубку. – Кто?!
– Привет, Наташк! – послышался очень знакомый голос. – Не узнаёшь?
– Привет… Извини, с утра я не очень-то хорошо соображаю, хотя…
– Это же я, Миллисент! Как там наш пылесос, планирует по-прежнему?
– Только чихает на поворотах… Сен-Жермен пока спрятал его, а то Лерка как-то попалась на камеру к какому-то не в меру ретивому журналюге – врезалась в рекламную растяжку… Теперь она звезда газет и Интернета! Хорошо хоть, что лица её не видно, а то бы и оштрафовали… за превышение скорости! Очень рада слышать тебя, Милли! Как успехи в школе волшебниц?
– Всё хорошо. Наташа, я вот по какому поводу звоню… Может, это всё глупости (и я очень на это надеюсь), но вам грозит опасность!
Я на время потеряла дар речи.
– Понимаешь, мне вот уже целую неделю снится один и тот же сон: кто-то в сверкающих доспехах, усыпанных драгоценными камнями, затаскивает вас во тьму, а потом… Какие-то крики и злобный хохот. Хорошо бы, если это был только сон!
"Хорошо бы…" – подумала я, а вслух спросила:
– А ты Сен-Жермену звонила?
– Звонила, но ты ведь знаешь, что сейчас утро и он наверняка спит.
– Ладно, Милли, я обязательно расскажу всё Чёрному и Клоду… А ты приедешь к нам в гости?
– Пока не знаю. Сама ведь понимаешь – скоро экзамены, самая горячая пора… Ну ладно, передавай привет Лерке и всем остальным!
В трубке запищало. Я аккуратно положила её на рычаг и задумалась. С одной стороны этот сон мог быть просто сном и ничем более, а с другой… Как-никак Миллисент была ведьмой, и не просто ведьмой, а потомственной! Нет, лучше рассказать всё Сен-Жермену, а уж он-то во всём разберётся.
Поразмыслив так, я неторопливо оделась, вышла на улицу… и тут же пожалела, что не оделась потеплее – дул пронизывающий ветер, явно хотел проклюнуться дождик и прохожих на улице было намного меньше, чем хотелось бы. Времени на дорогу до соседней улицы, где жил граф, понадобилось немного – ветер помогал как мог. Я пулей пролетела через калитку и через пару минут уже звонила так, что дверной звонок аж захлёбывался от негодования.
Дверь распахнулась.
– Ты что, совсем очумела?! – прошипела темнота, из которой на меня уставились горящие алым огнём глаза. – Раннее утро… И когда ты только высыпаешься?
– Успокойся, Клод! Если бы не крайняя необходимость, так рано бы не припёрлась… Так как, впустишь?
– Заходи, Тьма тебя задери!
Я проскользнула в тёплую темноту, что царила в прихожей, и граф захлопнул дверь. Стало ещё темнее.
– Может, хоть свет включишь? – спросила я, не обращая внимания на недовольное бурчание Сен-Жермена. – А то дышать не видно…
– Научился ёжик попкой дышать… – фыркнул тот.
– Сам ты это слово! К тебе по делу пришли, а ты…
– Ладно! –