Черный принц. Айрис Мердок
сознание или…
– А дверь взломать нельзя?
– Я пробовал. Пробовал. Но долото… дерево крошится, и ничего не…
– Сядьте, Арнольд, ради бога.
Я толкнул его в стоявшее поблизости кресло.
– И в замочную скважину ничего не видно, там ключ…
– Наверное, расстроилась и не хочет отвечать просто из… знаете ведь, как бывает…
– Да-да, – сказал он. – Я же не хотел… Если это все так… Я, право, не знаю… Брэдли, вы сами попробуйте.
– Где ваше долото?
– Там. Оно маленькое. Я не мог найти…
– Ладно, вы оба оставайтесь здесь, – сказал я. – А я поднимусь посмотрю, в чем там дело. Ручаюсь, что… Арнольд, да сядьте же!
Я остановился перед дверью, слегка испорченной стараниями Арнольда. Облупившаяся белая краска лепестками обсыпалась на рыжий коврик перед спальней. Здесь же валялось долото. Я нажал на ручку и позвал:
– Рейчел! Это Брэдли. Рейчел!
Молчание.
– Я принесу молоток, – невидимый, сказал снизу Арнольд.
– Рейчел, Рейчел, ответьте, пожалуйста.
Мне вдруг стало по-настоящему страшно. Я со всей силы надавил на дверь. Она была тяжелая и прочная.
– Рейчел!
Молчание.
Я с размаху навалился на дверь, громко позвал: «Рейчел! Рейчел!» Потом замолчал и напряженно прислушался. Из-за двери донесся еле слышный шорох, неуловимый, точно мышиный бег. Я молился вслух:
– Господи! Пусть она только будет жива и невредима! Пусть она будет жива и невредима.
Снова шорох. Потом тихий, почти неразличимый шепот:
– Брэдли.
– Рейчел, Рейчел, вы живы?
Молчание. Шорохи. Тихий шелестящий вздох: «Да».
Я крикнул вниз:
– Она жива! Ничего страшного не случилось.
Позади меня на лестнице послышались их голоса.
– Рейчел, впустите меня, хорошо? Впустите меня.
Что-то зашуршало внизу двери, и близкий голос Рейчел сипло произнес в щель:
– Входите. Но только вы один.
Ключ повернулся в замке, и я быстро протиснулся в спальню, мельком заметив через плечо на лестнице Арнольда и Фрэнсиса за его спиной. Их лица я увидел с особой отчетливостью, как в толпе у распятия, – лица художника и его друга. Губы Арнольда были растянуты в презрительной гримасе страдания. Вид Фрэнсиса выражал нездоровое любопытство. И то и другое подходило для распятия. Переступив порог, я чуть не упал на Рейчел, потому что она сидела у самой двери на полу. Она тихо стонала, дрожащей рукой спеша повернуть ключ. Я запер дверь и опустился рядом с нею на пол.
Поскольку Рейчел Баффин – одно из главных действующих лиц этой драмы, в каком-то трагическом смысле даже самое главное действующее лицо, я хочу здесь задержаться и коротко описать ее. Я знал ее больше двадцати лет, почти столько же, сколько и Арнольда, однако в то время, о котором идет сейчас речь, я знал ее, как стало очевидно впоследствии, довольно плохо. Что-то в ней было для меня неясное. Некоторые женщины, я бы сказал даже, многие женщины, по моим представлениям, отличаются