Неотения. Михаил Юрьевич Третьяков
это же болезнь! Его надо как-то лечить!
– Да, болезнь, – устало произносит мать. – Такая болезнь, которая лечится, только если человек сам этого хочет.
– И что, он не хочет?
– Никто теперь не знает, чего он хочет.
– Я всё равно пойду.
– Иди. Только ты ему не поможешь. Помочь себе он может только сам, – обречённо вздыхает мать.
Пока Сашка идёт, в голове крутятся слова, которые он должен ему сказать. Им движет чувство вины, ведь это он дал Максиму в первый раз попробовать план. Кто же знал, что это может привести к таким последствиям? Что же сказать ему? – думает Сашка. Мысли путаются, теряются, он не понимает, зачем вообще нужны наркотики. Ну, попробовал пару раз для разнообразия, и все. Наверное, он не может этого понять по одной простой причине, что сам он никогда ни на что не подсаживался – ни на сигареты, ни алкоголь, ни интернет, ни на что. Просто он такой человек. Но когда он звонит в дверь, мысли неожиданно испаряются, в горле пересыхает, и он понимает, что не знает, что же ему сказать.
Вначале за дверью слышится чьё-то копошение, потом знакомый и одновременно незнакомый голос произносит: «Сейчас, сейчас», а дальше Саша слышит какой-то хрип и звук, словно что-то упало. Потом наступает тишина. Он перестаёт звонить. Запасные ключи есть у соседки, тёти Нади, хорошо знающей Сашку, который без проблем получает звенящую связку.
Когда он открывает дверь, то просто не верит своим глазам. Перед ним предстают совершенно голые стены пустой квартиры. А на полу, на пороге комнаты, скрючившись, лежит человек с затянутой на шее верёвкой, конец которой тянется к балкону. Когда Сашка поднимает его, то не сразу узнаёт того, кого он помнил как Максима, теперь превратившегося в сухофрукт со вздутыми, исколотыми венами и тупым безразличным взглядом.
– Максим, – зовёт он его, – Максим, Максим, это я – Сашка!
Ответа нет. Тогда он трясёт это чужое незнакомое тело, которое украло его лучшего друга. Голова Максима безвольно болтается, неожиданно его взгляд становится осмысленным.
– Дельфины…Почему здесь так много дельфинов? – и он конвульсивно дёргается, пытаясь вырваться из рук друга.
– Какие дельфины, Максим?
Ответа нет. Тогда Саша слегка шлёпает его по щеке, но Максим не реагирует. Сашка отпускает ему оплеухи справа и слева, пока у него не начинают болеть ладони. Несмотря на всё это, Максим смотрит на него пустыми глазами, а руки его безвольно висят вдоль туловища. Он даже не пытается защититься. Сашка перерезает верёвку, отхватив от неё кусок, которым, на всякий случай, связывает руки Максу. Переносит его на диван, единственный предмет в пустой комнате, и ждёт, когда закончится действие наркотика.
Сашка понимает, что нужно что-нибудь придумать. Он встаёт и ходит по комнате взад и вперёд. Однообразность движений помогает ему сконцентрироваться, и он начинает разрабатывать план действий, которые нужно предпринять для того, чтобы помочь Максиму.
Максим на берегу реки. Туман стелется над водой. Противоположного