Руки моей не отпускай. Татьяна Алюшина
же она представилась, да и номер ее телефона определился.
– Ты настолько серьезно намерен ее отыскать? – осторожно спросил Степан Юрьевич.
– Да, – коротко подтвердил Василий.
– Только чтобы поблагодарить?
– Да нет, бать, – чуть усмехнулся Василий. – Тут другое.
Еще ни разу с того момента, когда родители примчались в больницу через снежные заторы, аварии и черт-те что, творившееся в тот день на дорогах после бурана, и узнали от Веры Павловны историю его заболевания и чудесного спасения, он не разговаривал с ними о девушке Асе. То есть, понятное дело, о девушке они говорили, и неоднократно, и обсуждали ее чудесное своевременное появление, но исключительно в том ключе, что она спасла Василия. Они говорили и о том, как она почти по-английски исчезла, и теперь неизвестно, где ее искать, чтобы поблагодарить, как полагается, как должно любым нормальным людям.
Но о том, что у сына есть какое-то особое отношение к девушке Асе, какие-то особые планы на встречу с ней, родители с Василием не беседовали, а он не демонстрировал этой своей непростой заинтересованности.
– Ты садись, бать, – спохватился Василий, поднимаясь из-за стола и кивая на кресла у журнального столика.
Сели. Помолчали. Василий посмотрел за окно задумчивым, невидящим взглядом, оторвался от пустого созерцания, перевел взгляд на отца.
– Я не рассказывал вам, не хотел маму лишний раз тревожить, – начал он свое объяснение, – но в какой-то момент, видимо, когда мне совсем уж полные кранты пришли, мое сознание словно выбросило меня в некое светлое пространство. И я увидел там бабулю.
– Маму? – уточнил Степан Юрьевич.
– Да, – кивнул сын, – бабушку Лизу. Она сказала, что вообще-то мне не время, но если я хочу, то могу здесь остаться. – И, помолчав пару мгновений, посмотрел отцу в глаза и честно признался: – Остаться очень хотелось. Очень. Там… не объяснить, – выдохнул он коротко. – Сказать, что хорошо, это вообще ни о чем. Это такое состояние… – пытался подыскать он правильные слова, помогая себе жестами, – какое-то иное сознание, испытываешь такой невероятный восторг, чувствуешь полную свободу… Да не имеет значения. Главное, что мне не хотелось возвращаться. И вдруг я увидел там эту девушку. – Он снова замолчал, задумался, посмотрел в окно.
Отец не торопил, не задавал наводящих вопросов, но несколько напряженно ждал, когда сын продолжит свой рассказ.
– Я понял, – вздохнув, повернул голову Василий, возвращаясь в разговор, – что она не там, не среди умерших. А еще понял, что она моя и я должен ее найти и обязательно встретиться с ней. И бабушка сказала: «Молодец, что так решил, иди к своей родной душе». И я стал возвращаться. Но в какой-то момент почувствовал, что нет больше сил совсем, не выдержу, так меня пекло всего, и вдруг услышал ее голос. И пошел, рванул на этот голос, и сразу стало легче. А потом я ее увидел, обнял, и теперь уже совершенно определенно знал, что не помру, выживу. – Он посмотрел в лицо отца и спросил: – Ты считаешь,