Утонувшие девушки. Лорет Энн Уайт
жутковатое ощущение.
Она пошла вперед, освещая фонариком узловатые ветви.
– Э-эй!
Детский голос, мягкий и вкрадчивый, прошептал:
– Пойдем в рощу поиграть… Пойдем… играть…
Энджи замерла, но тут же обернулась как ужаленная.
– Пойдем в рощу… пойдем играть…
Жутковатое ощущение превратилось в кусок льда в груди. Энджи с трудом сглотнула, сделала еще несколько шагов, низко пригибая голову от снега с мелкими льдинками. Девочки нигде не было видно.
Вернувшись за руль, Энджи с силой потерла мокрое лицо ладонями. Некоторое время она сидела, вглядываясь в плотный туман, в котором плясали красно-синие сполохи. Ребенок не появлялся.
Розовое платье? Четыре-пять лет? Да какой же ребенок в такую погоду будет гулять один, да еще одетый в летнее платье? Разве можно расслышать шепот сквозь грохот волн и завывания ветра? Энджи заметила, что у нее дрожат руки.
Ей сразу вспомнились слова отца: «Впервые я понял, что у нее галлюцинации или бред, когда ей было лет тридцать пять. Мы списывали все на посттравматический стресс из-за той аварии в Италии…»
«Это от холода, – твердо сказала себе Энджи. – Я промокла и замерзла. Плюс хроническое переутомление – сказывается недосыпание».
Она толком не спала уже четыре ночи подряд, отсюда и тремор. Выключив мигалки, Энджи завела мотор и медленно поехала под щелканье «дворников».
Выпить. И чего-нибудь покрепче.
Необходимо решительно выбросить из головы всякую галиматью. Энджи взглянула на часы на приборной доске. Она обещала себе поумерить пыл, поэтому и взяла два выходных. Ей казалось, если заняться домом, настойчивое желание отпустит. Но теперь она знала, куда поедет и чем займется, пусть это и вызывало в ней внутренний отпор.
Она сделает то, что делала всегда при столкновении с непреодолимым препятствием, когда ничего не оставалось, кроме как примириться с обстоятельствами, – выпустит пар. От одной мысли об этом ей сразу стало легче.
Глава 3
Все люди лгут, и разделяют нас не более шести рукопожатий…
Едва незнакомец вошел в бар, как Энджи поняла: он-то ей и нужен.
Она медленно пила из своего бокала, не сводя глаз с незнакомца, а он шел по танцполу со сверкающим зеркальным шаром через толпу танцующих, расступавшуюся перед ним, как Красное море перед Моисеем. В его движениях чувствовалась властность. Ритмичное техно резонировало даже в барном стуле под Энджи; ее пульс бил в такт музыке.
Незнакомец остановился и огляделся, точно ища кого-то. Он возвышался над толпой на целую голову, и плечи у него были широкие. Свет бликами играл на волосах – волнистых и иссиня-черных, как вороново крыло. Кожа бледная, а глаза… Отсюда Энджи не могла разглядеть цвет, но отметила, что глаза глубоко посажены под широкими нависающими бровями. Волевое лицо, одновременно красивое и интригующее. У незнакомца был загадочный, слегка даже мистический вид – сквозь усталость проступало внутреннее напряжение.
В это мгновение