Тропой Койота. Плутовские сказки. Пэт Мэрфи

Тропой Койота. Плутовские сказки - Пэт  Мэрфи


Скачать книгу
возмутительно; при этом считается, что некоторые церемонии просто не могут начаться, как подобает, пока кто-нибудь не засмеется. От архетипа трикстера ведут род все шуты – и духовные, и мирские, и комедианты, и паяцы, и средневековые придворные дурачки, и маски комедии дель арте, и строптивые Панч и Джуди бродячих кукольников. Несуразное поведение всех этих персонажей помогает им преодолеть социальные границы и осмеять, вышутить статус-кво, нередко высказывая под видом дурачества и шутки очень и очень серьезные мысли.

      В честь трикстера существуют праздники, позволяющие его мятежному грешному духу развернуться во всю ширь, хотя бы всего на несколько дней в год. Таков уходящий корнями к римским сатурналиям средневековый христианский Праздник дураков, буйное веселье, в течение коего переворачивались с ног на голову все обычные социальные нормы. Мужчины переодевались женщинами, крестьяне – священниками, в церкви плясали и играли в кости, а после шли гурьбой по улицам, горланя непристойные песни – словом, на один день в году позволяли себе выпустить пар, дабы затем целый год вести добропорядочную жизнь. Той же цели в католических странах служили карнавалы перед нелегкими тощими днями Великого поста. Карнавал тоже ведет происхождение от языческих ритуальных празднеств в день зимнего солнцестояния, в которых смех и веселье не только помогали ослабить общественную напряженность, но и имели священный смысл. Вот как описывает журналист Алан Вайсман карнавал в небольшой испанской деревне в 1993 году:

      «В это время, на несколько часов каждый год, власть переходит в руки народа. Могущество, сосредоточенное в масках, надетых сынами бушующей деревни, раззадоривает толпу сильнее и сильнее. Прячьтесь, поп и политик, иначе не миновать вам трепки, ругани и насмешек: мир перевернут вверх дном и будет сотрясаться, пока установленный порядок не затрещит по всем швам. Все можно, все позволено. Люди превращаются в зверей, мужчины становятся женщинами, пеон-поденщик ходит королем. Общественное положение не стоит ни гроша, приличия отброшены, богохульства не порицаются. В соседних деревнях серьезные, солидные люди обливают друг друга водой, в Лаза – швыряются вывалянными в грязи тряпками. Вот в грязь низвергнуты все до одного. Теперь в дело идут мешки с золой, мукой и кишащим рыжими и черными муравьями навозом – эти ценятся превыше всего. Буйство усиливается, воздух наполняется едкой, пахучей пылью, все сплошь перемазаны чистой, беспримесной квинтэссенцией самой земли. Мужчины и женщины швыряют друг друга наземь, катаются посреди улицы. При некотором везении все это потрясет само небо, встряхнет, пробудит ото сна новое время года. День вновь начнет набирать силу, возвращать себе часы, украденные ночью, все зазеленеет, зацветет, очнувшись от спячки, весна отодвинет в сторону зиму, и что было мертвым, будет жить вновь»[15].

      Трикстер жив и здравствует и сегодня, в двадцать первом столетии. Бесконечно адаптивный, он появляется перед


Скачать книгу

<p>15</p>

“The Sacred and Profane of Spanish Carnaval” by Alan Weisman, published in the Los Angeles Times Magazine, April 11, 1993. The article can be found online at: http://www.endicott-studio.com/rdrm/rrcarnaval.html.