Избранные стихотворения. Владимир Ханан

      Какая, Господи, чума

      Ко мне нагрянула в июле,

      Под привкус голода в кастрюле,

      Чаи и классиков тома.

      Четыре бережных цветка,

      Как выцветшие флаги поля,

      И в небе памяти – без боли —

      Печаль и горечь с молотка.

      И, напирая на низы,

      Который акт пошлейшей драмы,

      Где смуглоты случайной дамы,

      Как подновлённые азы.

      А наслажденьем для ума

      Игривый возглас: «С лёгким паром!»

      И время тянется не даром,

      Недаром, даром, задарма.

      1

      Как Приамид среди ахеян

      На все века и времена —

      Душа зарытая, Психея

      Поэта, бога, болтуна.

      Певцам: скворец не по сезону,

      Когда сезоном динамит.

      Как испокон, как Рим Назону,

      Россия мстит… Россия мстит

      Певцам: могильными червями,

      Зрачком ружейного ствола

      В тридцать любом… Другие – сами

      Из под замка, из под крыла,

      Чтоб отыграть своё на нерве,

      Играя на износ с листа,

      Где жизнь – всего лишь дробь в резерве,

      Да так и в смерти – без креста.

      Могила – та же заграница,

      Почти Троянская Коза.

      И можно

      смертью заразиться

      Через убитые глаза.

      2

      В цветах по пояс утопая,

      Чудную дудочку неся,

      Проходит девочка слепая,

      Неловко пальчиком грозя.

      Идёт широкими дубами.

      Ах вы, дубочки – дерева!

      Идёт, кривляется губами,

      Но отчего-то нежива.

      Играла песенку недавно,

      А нынче дудочки мертвей…

      Осина, лиственница, Дафна,

      Бог, человечек, муравей.

      Лесок – свирельная малинка

      Да муравейник по весне.

      Петляет узкая тропинка,

      Рыдает девочка во сне.

      И набухает над висками

      Больного века духота,

      Где в слове чувствуется камень,

      Вот только девочка – не та.

      Такой забывчивый палачик,

      Услужливая невпопад,

      На небо жалуется, плача,

      А в небе ласточки летят.

      И дудочка тростинкой вещей,

      Летит по зреющим цветам

      Туда, где кормят по часам,

      И плачет камень, овдовевший,

      С тех пор, как умер Мандельштам.

      В том месте снов и тишины,

      Где я болтался горстью чёток

      В тени костёла, и в холодный

      Любил смотреться монастырь,

      И католическим старухам

      Дарил копейки от души.

      Грибами пахло и чужбиной.

      Но приезжали в гости к нам

      Высокие и свадебные гости,

      И я летел за ними на коленях

      По скользкому от близкой крови полу,

      И непонятных звуков языка

      Ловил