Однажды в Африке. Валерий Самойлов
комбриг долго и упорно боролся с этим уродливым явлением, с этой, черт бы ее побрал, матерщиной, проникшей в стройные флотские ряды еще с древних времен. Ежедневно восторгаясь красотой надводных кораблей своей бригады, их неповторимой архитектурой, восхищаясь военно-морской формой одежды и облаченными в нее моряками, особенно офицерским корпусом, он задавал себе один и тот же вопрос: "Ну почему все мы припечатываем чуть ли не в каждое предложение по так называемому "матюгу", или "командирскому" словцу, что одно и то же. Может, для придания вескости подаваемым командам или потому, что кругом одни мужики; Каков же выход, как дальше бороться с собой и своими подчиненными?"
Периодически общаясь с натовцами во время официальных мероприятий, комбриг им внутренне завидовал, когда в составе экипажей обнаруживал представительниц женского пола. "Вот когда бы мат исчез на флоте! – размышлял он. – Но тогда ведь могут появиться новые проблемы… Нет, лучше уж бороться с матом!" Петровский не мог себе представить, что между мужчиной и женщиной возможны только служебные отношения.
"Куда девался Никанорыч? Неужели опять растворился в массах? – Петровский безуспешно пытался отыскать в лабиринтах большого ракетного корабля начальника политотдела. – Ближе к людям, ближе к людям – это понятно, это надо. Но за задержку корабля с выходом на боевую службу с меня спросят в первую голову!"
А задержка уже составляла ровно один час. Этот день прощания надвигался на него, словно иностранный паром в проливной зоне, который не уступит своего курса, когда он наваливается всем своим бортом, прижимая к пирсу, и сразу от него не оторваться, пока сам не отойдет. По-человечески комбриг понимал: девять месяцев срок немалый и поэтому так непросто все, связанное с этим прощанием.
"Черт побери, где командир с замполитом?" – теперь он перекинулся на корабельных начальников. Но и у них в каютах сейчас их семьи. А семьи повсеместно не желали рассоединяться. В некоторых каютах продолжался начатый еще в домашней обстановке семейный совет на актуальную тему: "Что еще забыли включить в список колониальных товаров?"*[1] Особенно бурно совет проходил в кормовых каютах, где жили лейтенанты и мичмана.
– А я тебе говорю, "недельки" купи! – жена главного боцмана восседала за единственным в восьмиместной каюте столом перед батареей из пустых пивных бутылок и давала последний инструктаж своему непутевому в коммерции мужу. – Петя, ну хоть ты ему втолдычь, – обратилась она к соседу по дому, мичману Смертному. – Он ведь кроме своих военно-морских – от пупа до коленок – других не признает. Вся Европа, нынче ходит в "недельках", а он ну никак не может этого уразуметь!
– Маша, посмотри на себя в зеркало, – теперь ответное слово было за боцманом. – Ты что, собираешься эти "недельки" все разом надеть? Таких размеров, как у тебя – "живете"*, Европа не знает.
– Ты все на грубость нарываешься. Пиши, дурачек!
– Блин этим женщинам один
Термины военно-морского флота обозначенные знаком /*/