Сёстры Рябинины и Ко. Надежда Георгиевна Нелидова
было видно, как на первом и втором этажах ходят пассажиры, стоят в очереди у касс. От фонарей у площади было светло, как днем. Стаей кучились легкие «волги» с изумрудными огоньками у стекол.
Сегодня было свободнее, чем день назад, и сестры быстро нашли пустовавшее местечко, точно не зная, с чего же им начинать. Слева на подстеленной газетке дремал старичок. Против них сидела пожилая женщина с круглым мягким лицом. У ее ног стояли чемодан и хозяйственные сумки. Рядом мальчик лет четырех раскачивал ногами в крохотных ботиночках, вертелся и приставал: «Бабуля, а, бабуля…»
Увидев двух совершенно одинаковых девочек в ярко-зеленых курточках и узких брючках, малыш так и застыл. Он, отталкиваясь ручонками, как ластами, сполз с сиденья, подошел ближе и встал перед сестрами: Он сосал пальчик и изумлялся все больше.
– Ишь, хорошенькие какие, – любуясь, сказала женщина. – Вы, дочки, на какой поезд сидите?
– Мы ни на какой, – теряясь, сказала Ляля.
– Мы встречаем, – перебила Неля. – Барнаульский. А вы?
– У меня поезд, милые, только в шесть утра, – пожаловалась женщина.
– Ага, транзит. И родных нет в городе? – подозрительно обрадовалась Ляля.
– И родни нет, откуда ей здесь взяться. Дочка вызвала – к себе жить насовсем. За военным она, дочка-то, вот и колесит. Видано ли дело: дитя три года в глаза не видела, – сокрушалась женщина, переводя беспокойный взгляд с сумок на чемодан, с чемодана на внука и в обратном порядке.
Неля с пониманием кивала головой. Подтолкнув сестру локтем, она сказала беспечным голосом:
– А вы бы могли переночевать у нас – если, конечно, не против.
– Разве ж родители пустят? – засомневалась женщина.
– А они сейчас.. в отпуске. Мы одни… Это рядышком совсем, у вокзала.
– Во-он оно как, – прищуривая недобро глаза, и совсем другим, ехидным голосом протянула женщина. – К себе, значит, зазываете?
– Ну да, – продолжала объяснять ничего не замечающая Неля. А ничего не замечала она потому, что самозабвенно радовалась не столько успешному исходу задуманной операции, сколько своей доброте и доброте сестры, и радовалась за женщину и ее внука, которым не придется мучиться сегодня ночью под жужжащими лампами; и за всех тех радовалась, кого сестры облагодетельствуют в ближайшие ночи. – Тут близко, даже такси брать не нужно. Я помогу донести чемодан, а Ляля возьмет малыша на руки.
– Чемода-анчик, значит, брать можно? – сладенько улыбаясь, пропела женщина. И вдруг злобно зашипела, меняясь в лице. – А ну-ка, выметайтесь отсюда! Чего рты поразевали? Щас мужа позову… Щас. Сеня, Сеня! – закричала она, призывно махая рукой в неопределенном направлении. Хотя ясно было, что никакого Сени тут нет. – Сеня, здесь какие-то бандитки пристают! Щас милицию позову! Товарищ сержант, товарищ сержант!
Старичок проснулся и отодвинулся подальше от кричащей женщины, а та продолжала призывать новых