Рыбка по имени Ваня. Надежда Георгиевна Нелидова
о чём будет писать.
Петька сказал, что ездил с мамой и тётей Юлей на три дня в Москву. Он знал, что Софья Эльмировна сейчас страшно изумится и всплеснёт руками. И таинственно скажет: «Представляете, ребятки, наш Петя ездил в Москву?!». И весь класс замычит: «Ы-ы-ы!». Хотя, например, Летицкая с папой летала на Маврикий.
Всё так и было. Софья Эльмировна округлила свои голубые глаза, и весь класс радостно загудел и во все глаза уставился на Петьку. Кто сидел впереди – повернулись, а Петькин сосед от восторга толкнул его в бок. Только с последних парт донёсся ехидный шёпот: «Подумаешь, ма-асквич!».
– Обязательно прочитаем твоё сочинение вслух, – пообещала Софья Эльмировна. – Смотри же, Пётр, не подведи.
И мама дома тоже сказала: «Смотри, Петушок, не осрамись, как в прошлый…» – тут она запнулась и замолчала из педагогических соображений. Потому что Софья Эльмировна настрого запретила заострять внимание на прошлых ошибках, которые травмируют и занижают детскую самооценку.
Дома Петька вымыл руки с мылом, старательно скушал обед, погулял, чтобы набраться сил. Взял ручку, сел и задумался.
В Москве живёт мамина сестра тётя Оля. Сначала к ней собиралась погостить только мама. Но они с подругой, тётей Юлей, весь вечер ругались на кухне и решили, что поедут вместе. «Ничего не поделаешь, – вздохнула мама, – придётся киндера тащить с собой».
Мама часто работала в ночную смену в медпункте («В медпукте», – говорил маленький Петька) и оставляла его с тётей Юлей. От неё он узнал много новых вещей. Что его папа объелся груш, а Петькина мама – мать-одиночка. Но какая же она одиночка, если у неё есть Петька?!
Тётя Юля хотела курить и смотреть сериалы. А Петька хотел учиться плавать и чтобы его водили в бассейн. Но тётя Юля, которая всё знает, сказала, что одного маленького непослушного мальчика в бассейне засосало в сливное отверстие. Вот так взяло за ножку и засосало.
Теперь Петька на всю жизнь боится воды. В садике, когда их повели в лягушатник, он упал на пол и закатил страшную истерику.
Летом вся группа раздевалась до трусиков, чтобы принять воздушные ванны. Один Петька вцеплялся в футболку, не давая её снять, и визжал как поросёнок. Потому что тётя Юля, стряхивая пепел, говорила, что прямые солнечные лучи – это кан-це-ро-ген в чистом виде. Из-за него маленькие непослушные мальчики заболевают раком.
Рак – это панцирное животное, о котором Петька знает из «Зоологии в картинках». Совершенно непонятно, как рак заводится в человеке, но он очень прожорлив и быстро растёт. И когда уже становится некуда, клешнями разрывает его изнутри и вылезает наружу, как инопланетный монстр в фильме «Чужой».
– Ты из Петьки сделала ходячую фобию, – говорит мама тёте Юле. – И-прекрати-наконец-курить-при-ребёнке!
***
Они чуть не опоздали на поезд, и всё из-за мамы, которая красила волосы. Ей не понравился «этот клоунский» цвет. Она глотала слёзы и заново перекрашивалась, хотя у подъезда уже ждало такси. Так и села с мокрыми волосами под косыночкой.
А тётя Юля без разрешения закурила в такси и сказала: «Всё прынца ждёшь». И ещё одобрительно сказала: «Правильно. Женщина всегда должна быть начеку, как Штирлиw, даже выходя к мусоропроводу. Вон, одна моя знакомая встретилась с мужем в электричке».
На Петькиной маме был ярко-розовый спортивный костюм, и она была похожа на смешного, неповоротливого маленького плюшевого медвежонка. А тётя Юля – на большого неуклюжего голубого медведя.
Они еле успели на поезд. Сели в купе, отдышались и стали посматривать на пустое четвёртое сиденье. Но вошёл не принц, а худой сердитый старик. Он сразу высыпал из мешочка на столик лекарства и стал выколупывать таблетки. И заказал себе двойной чай и минералку без газа.
Петьку повели в туалет. Тётя Юля курила в окошко и рассказывала, что это ничего, одна её знакомая удачно вышла замуж за старика и теперь катается, как сыр в масле.
В купе мама с тётей Юлей сели играть в карты и позвали сердитого соседа. Он отказался.
За окном, не переставая, шло много грузовых поездов. Мелькали платформы с красивыми жёлтенькими брёвнами, и заляпанные, в блестящих подтёках, цистерны. На них было написано «нефть».
Старик глядел в окно и бурчал: «Везут и везут, воруют и воруют, тащат и тащат. Ворьё. Всю страну растащили – всё мало».
– Но ведь и нам что-то везут, – несмело возразила мама.
– Ага! – старик обрадовался и сразу прицепился к маме: – Конечно, везут. Ядерные отходы. И пальму в нефтяных цистернах, чтобы порожняком не гонять.
Петьке же сказал злорадно:
– А ты потом мороженое из этой пальмы ешь!
– Как вам не стыдно? Что вы такое говорите?! – возмутилась мама и прижала Петьку к себе, как будто защищала от злого ощерившегося старика. По её лицу было видно: все сговорились сделать из её сына ходячую фобию.
Старик отвернулся к окну и снова забормотал своё. Петька долго представлял себе, как можно