Помни войну. Русская доля. Лев Алексеевич Исаков
держав против Советской России в случае неприятия ультиматума о долгах, устанавливает её беспочвенность, т.к. налицо глубочайший раскол западных стран, а отношения Японии и США на Тихом океане достигли такой степени антагонизма, что могут быть разрешены только войной.
1927г. – Молодой капитан американской армии Д. Эйзенхауэр, только что женившийся на очаровательной девушке и тяготясь небогатым офицерским жалованьем и службой в малярийных болотах Панамы, обращается с вопросом к своему начальнику, известному генералу Скотту, имеет ли перспективы армейская служба. Всю ночь при свете керосиновой лампы, расхаживая по палатке перед молодым офицером, маститый военачальник делает вслух оценку ситуации в мире и приходит к заключению – не позже 12 лет 2 мировая война неизбежна. Армейский опыт в этих условиях становится бесценным капиталом. Как известно, в 1939 году Д. Эйзенхауэр был единственным полковником американской армии, имевшим опыт управления бронетанковыми частями, что за 4 года подняло его от рядового старшего офицера до четырёхзвёздного генерала и главнокомандующего вооружёнными силами 12 государств в Европе!
1930г. – Имперский генеральный штаб Великобритании не продлевает своего очередного моратория «10 лет без войны», признавая её реальную возможность.
1934г. – Рейхсканцлер А. Гитлер ставит директиву перед военно-промышленными органами Германии начать непосредственную планомерную подготовку к войне, рассчитанную на 5 лет со сроком безусловной готовности на конец 1939 года, которой подчинить все ресурсы, организацию, пропаганду. Это решение бесповоротно – если война не начнётся в указанный срок, Германию ждёт финансовый крах в том же 1939 году.
Само разнообразие свидетельств, из разных лагерей, от разных лиц, на разных уровнях – от политического до бытового, – отвергает предположение, что для И. Сталина в стратегическом плане война была неожиданна.
Ещё одна особенность в этих свидетельствах – война признавалась реальностью, её предвидели и Ленин, и Скотт не на основе анализа межсистемных «коммунизм – капитализм», а, оценивая внутрисистемные противоречия капиталистического мира, т.е. она не могла быть остановлена единоличной волей СССР и не была ему генетически подконтрольна. Мог ли это не знать Сталин? Конечно, нет, вся его внешняя политика 30-х годов – восстановление концерта с «сытыми миролюбцами» старой Антанты. В этом и только в этом, в создании системы коллективной безопасности видел он гарантию предотвращения войны. И. Сталин и его креатура М. Литвинов, безусловно, различали «застрельщиков» и «заднескамеечников» военного сползания 30-х годов, «демократов» и «фашистов». Это не была только «линия Литвинова», их близость была больше общепризнанной, ещё с 1900-х годов, когда М. Литвинов осуществлял в боевой организации
РСДРП (б) техническую, а И. Сталин организационную подготовку переброски оружия и проведения экспроприаций