Любовь и война. Великая сага. Книга 2. Джон Джейкс
дрогнувших щеках Кэмерона выступили розовые пятна.
– Будет исполнено, господин президент, – сказал он, потом быстро черкнул что-то на грязном обрывке бумаги и сунул его в карман – скорее всего, без всякой надежды когда-нибудь снова извлечь на свет.
Встреча закончилась обещанием Кэмерона немедленно назначить помощника министра для контактов с поставщиками иностранного вооружения.
– И посоветуйтесь с полковником Рипли, как только будет возможность, – сказал президент, уходя.
Он говорил о начальнике артиллерийского управления, расположенного в Уиндер-билдинге. Как и Скотт, Рипли был из числа динозавров, участвовавших еще в войне 1812 года.
Чейз и Скотт ушли немного повеселевшие благодаря уступчивости Кэмерона. Да еще из Западной Виргинии пришли хорошие вести – в начале месяца Джордж Макклеллан сумел остановить продвижение армии Роберта Ли.
Люди, вызванные на совещание в тот день, по-разному представляли себе, как можно одержать победу в этой войне. Скотт, который то и дело морщился и ворчал от подагрических болей, вызванных обжорством, несколько недель назад предложил грандиозный план жесткой блокады всего побережья Конфедерации. Для этого, считал он, необходимо переправить большую союзную армию на канонерках по Миссисипи, захватить Новый Орлеан и удерживать выход к заливу. Скотт хотел изолировать Юг от всего остального мира, перекрыв таким образом не только экспорт производимой там продукции, но и ввоз необходимых товаров. Вслед за этим должна была последовать быстрая и неизбежная капитуляция. Свои доводы Скотт увенчал обещанием принести с помощью такой стратегии верную победу с минимальным кровопролитием.
Линкольну понравились некоторые пункты плана, и уже в апреле блокада начала осуществляться. Однако весь план, о котором каким-то образом разнюхали газетчики, тут же окрестив его Анакондой Скотта, вызвал резкое сопротивление у радикалов вроде Чейза – а таких в республиканской партии было немало, – которые не хотели ждать и жаждали быстрого триумфа. Именно они бросили клич «Вперед, на Ричмонд!», который теперь слышался везде – от церковных кафедр до борделей; по крайней мере, так говорили Стэнли. Сам он был слишком робок, чтобы пойти в публичный дом, хотя постоянно страстно желал секса, а его жена редко баловала его своими ласками.
Сможет ли Союз надавить на столицу Конфедерации? У Стэнли не было времени поразмышлять об этом, потому что Кэмерон, проводив всех после совещания, очень быстро вернулся. После этого он собрал Стэнли и еще четверых своих помощников и принялся доставать из всех карманов клочки бумаги самых причудливых форм и раздавать указания. Обрывок, на котором министр бегло записал жесткое требование президента, незаметно упал на пол.
– Теперь вы, Стэнли. – Кэмерон устремил на него взгляд серых глаз цвета зимних холмов, по которым бродили его шотландские предки. – Сегодня у нас с вами встреча по поводу обмундирования.
– Да, господин министр.
– Мы встречаемся