Жених с приданым. Надежда Георгиевна Нелидова
ухо: «Спасибо. Вы были мне вместо отца». Сколько лет прошло с того вечера…
Вера поднялась в лифте, прошла по ковру. Толкнула дубовую дверь с золотой табличкой «Верховный Судья Блат Вера Павловна».
На столе секретаршей всё приготовлено: дымится чай с лимоном, мерцает включенный ноутбук, топорщится закладками папка с материалами очередного дела на пересмотр. Наезд, причинение смерти по неосторожности, статья 105 УК.
Город, в обрамлении спальных микрорайонов. Частный сектор: зелёные палисадники, узкая дорога. Фонарей нет, тротуаров тоже. Жители микрорайона терпели, помалкивали, привычные, что у государства на них никогда нет денег.
В тёплую июльскую ночь с дискотеки возвращались парни и девчата, восемь человек. Шли по обочине цепочкой, пританцовывали, подпрыгивали от молодости, болтали. Вынырнувший на скорости 150, джип вынесло на обочину. Восьмерых детей расшвыряло как горошинки, в радиусе пятидесяти метров. Ни одного выжившего.
Земляникина своей упругой высокой грудью ринулась защищать обвиняемого. Доказывала, что молодёжь была под градусом (с дискотеки – да без градуса?) Экспертиза выявила: прозрачные как стёклышки, хорошие, домашние ребята. Земляникина нашла свидетелей: мол, ребята сами нарушили ПДД, сунулись под колёса – следствие не подтвердило, и свидетели оказались липовые.
Районный суд дал водителю семь лет условно. Ай да Земляникина – это с восемью-то трупами! Родители погибших, оправившись от шока, подали кассацию на имя Верховной Судьи Блат Веры Павловны, известной своей неподкупностью и несгибаемостью.
Вера листала дело. Неуместно нарядно поблёскивали подклеенные в дело фотографии с места трагедии. Снова и снова возвращалась к фамилии преступника. Это был декан юридического факультета, которому она сказала: «Вы мне вместо отца».
Вера вышла из лифта – золотая табличка: «Только для работников суда».
– Читать не умеют, – сообщила в пространство секретарша районного судьи Ивакина.
Одышливые, насмерть перепуганные самим фактом нахождения в суде старухи продолжали топтаться у лифта. Секретарша Ивакина досадливо, по слогам процедила: «Толь-ко для су-да! Кому ещё непонятно?»
Брезгливо, на расстоянии вытянутой руки (брысь, нечисть!) – очертила вокруг себя невидимый мистический круг. Старухи поняли и отступили за черту, как неприкасаемые. Сквозь образовавшееся чистое пространство секретарша Ивакина прошла в лифт и уехала в одиночестве.
Коридоры всех судов заполнены такими девушками. Посетители подобострастно вскакивают: «Девушка, не подскажете?..» Головки надменно вздёрнуты, нарисованные глазки прозрачно глядят сквозь и над толпой. Судейские коридоры – как подиумы для мисс Вселенных. Тома уголовных дел перекинуты через локотки изящно и небрежно, точно норковые шубки.
Все – чьи-то дочки, все обучаются заочно юриспруденции и набираются судейского опыта. Вера Павловна представила, что