Alatis. Наследие. Книга 2. Грейс Амбер Ланкастер
ее главам других братств. Для этого нужно было забрать последние письма у почтальона Стива из города.
Но было еще одно обстоятельство, которое я по случайности оставил напоследок – сообщить своим братьям и сестрам об этом замысле. Поняв свою ошибку, я со всей силы шлепнул себя ладонью по голове.
«Черт! Как я мог забыть об этом! – я мысленно выругался – Это же самое главное! Теперь все может полететь ко всем чертям!»
Последние полгода я был настолько увлечен и поглощен расчетами плана, что забыл про тех, кто будет его осуществлять вместе со мной. Что-то срочно нужно было менять и принимать решение.
До самого рассвета я раздумывал над тем, что стоит делать. Конечно, можно было подождать лучших времен, подготовить их к изменениям, высветлить всю сложность нависшей ситуации, подготовить их к исполнению плана и прочее, а затем уже приступить к самому осуществлению его. Но я сомневался, что через месяц кто-либо, и даже я сам, вспомнил бы о нем. Пока у меня была поддержка большинства глав других братств, пока я горел идеей и – что не менее важно – никто не знал о моем возвращении из мертвых, я должен был действовать. А теперь в мою карточную партию вмешивался ещё один игрок – Максвелл со своим новым оружием, способным не просто ранить, а убить алатиса.
Таким образом, я пришел к выводу, что главный вопрос зависит от моего умения воодушевлять и убеждать. Смогу ли я доказать разумность и достижимость своей затеи? Смогу ли убедить их пойти за мной?
Безусловно. Я понимал риск провала и его последствия, но ради своего братства, ради всего своего вида, ради сохранения баланса миров, я должен был рискнуть! Права оплошать или отступить у меня не было. Потому-то я был уверен в своем успехе. И я принялся усердно писать свою речь перед братством, как в молодые годы, когда я и понятия не имел о существовании алатисов.
Я набрасывал на бумаге слова, перечеркивал их, затем заново писал их, думал, устремив взгляд в окно, произносил их вслух и тогда хватал бумагу и рвал ее, комкал и бросал листы на пол, вновь брался писать, и все было не то. Когда наступило утро, я всё ещё сидел за столом, и моя речь всё ещё была не готова. Медленно меня охватывало отчаяние и усталость. Я закрыл глаза ладонью, мысленно моля Небеса о помощи. И вдруг в двери тихо постучали. Я взглянул на часы – они показывали восьмой час. В такое время мог прийти кто угодно.
– Входите. – сказал я.
Двери осторожно приоткрылись, и в мою комнату заглянул юноша, встреченный вчера на ужине.
– Ты, надеюсь, зашел попрощаться и извиниться за доставленные хлопоты? – иронично спросил я.
Он вошел в комнату, закрыв двери, и подошел к столу. Я внимательно следил за каждым его движением, пребывая в странном напряжении, ожидая от него коварных действий.
– Нет. У меня к тебе предложение. – ответил он.
– У тебя? Ко мне?
– Да. Выслушай меня. И если мои слова не убедят тебя в том, что я говорю правду, я уберусь отсюда прочь. Но лишь с