Балерина, танцующая на крыше. Современный любовный роман. Сьюзи Литтл
а может и не в офисе. Хотя, нет. У него принцип: никаких личных отношений на рабочем месте. Значит, по поводу шашней с сотрудницами можно не беспокоиться. Тогда почему он задерживается? Неужели ему неинтересно проводить время с семьей? После рождения детей ему в доме словно опротивело. Бежит от нас… или от меня, или от детей. Не понимаю. Неужели он был не готов к рождению детей, отцовские чувства так и не проснулись? Он же говорил, что хочет детей и рад их появлению. И вроде любит их. Ничего не понимаю. Когда вернется обязательно поговорю с ним об этом.
Игорь появился дома, когда Настя уже задремала в постели. Зашел сначала на кухню, открыл холодильник, что-то взял и снова закрыл. Тихо напевая какую-то мелодию направился в ванную. Сквозь шум воды было слышно всё то же напевание, явный признак хорошего настроения мужа. Ещё час назад в трубке смартфона звучал усталый, недовольный и раздраженный голос. Перемена состояния мужа слишком очевидна. Что могло поднять ему настроение по дороге домой? Может отложить разговор на завтра и не портить ни себе, ни Игорю настроение перед сном? Настя чувствовала себя такой разбитой и уставшей, что сил на выяснение отношений с супругом совсем не осталось. Лучше утром поговорить. Кстати, он не стал ужинать.
– Почему ты не ужинаешь? – поинтересовалась Анастасия у вошедшего в спальню Игоря.
– А я не голоден. Переговоры в офисе затянулись, поэтому мы заказали еду из ресторана и поужинали в чисто мужской компании в конференц зале.
– Понятно. А почему так долго? Неужели нельзя было перенести разговоры на завтра?
– Потому что за ночь партнеры могли передумать и отказаться от совместного проекта. Нам надо было их дожать, чтоб уж наверняка и быть уверенными в их поддержке. Мы
много разговаривали, спорили, убеждали. И они, наконец, согласились. Спи, а то опять потом будешь жаловаться, что не высыпаешься, на детей сваливать, что они тебе отдохнуть не дают.
Игорь отвернулся к своему краю кровати, даже не обнял Настю.
– Ты не обнимешь меня? – разочарованно поинтересовалась у мужа Анастасия.
– Ну, Настюш, я так устал. Руки-ноги не двигаются. Умираю, спать хочу. Давай потом, а? Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, милый.
Анастасия повернулась спиной к мужу. В темноте никому не видно как из ее глаз крупными каплями стекают по лицу соленые ручейки. Настя старается не шмыгать носом, чтобы муж не дай Бог не догадался, что она плачет. С детства привыкла скрывать свои слезы, не выставлять их напоказ. Тем более, лицо сразу же распухает, краснеет, и становится уродливым. И сейчас если дать волю слезам и вовремя не успокоится, утром в зеркале её встретит лицо опухшей алкоголички. Всё, надо успокоиться и спать. Думай о хорошем, Настя, думай о хорошем.
Утром тоже не удалось поговорить с супругом. Он слишком торопился и требовал свой лучший костюм и любимую рубашку:
– Ты её ещё не погладила? – недовольно требовал Игорь.
– Да погладила, –