Не оставляя. Константин Александрович Широков
судя по всему, спрятаны были где-то недалеко в гуще деревьев, а скорее поближе к морю, до которого от шоссе по моим прикидкам было не более четырёх-пяти километров.
Вскоре, недолго попетляв по извилистому узкому шоссе, затем свернув в очередное ответвление, мы, проехав, как я и предполагал, ещё около четырёх километров, и, сделав круговой вираж-разворот в обратную сторону, остановились у свежевыкрашенного в голубой цвет небольшого остановочного павильона. Это была конечная остановка. На всю дорогу сюда было потрачено всего-то минут двадцать.
Расплатившись с водителем, я вышел вслед за компанией молодых туристов, так и не поинтересовавшись их туристическим маршрутом, – хотя меня всю дорогу так и подмывало это сделать. Не поинтересовался в конечном счёте не потому, что они всё равно бы не раскрыли свои карты – лазутчики они и есть лазутчики, – просто мне показалось, что некоторая бестактность всё-таки могла присутствовать в таком обывательском любопытстве, которое проявить я не смог скорее потому, что ощущал себя здесь ни много ни мало настоящим столичным персонажем с тонким пониманием допустимого и возможного и даже уважал себя за это.
Оглядываясь по сторонам, я только и успел, что глотнуть прохладный чистый воздух, как старенький микроавтобус, газанув, помчался порожняком обратно в город, оставив за собой быстро таявшее голубое облако выхлопного газа. Когда автобус скрылся за ближайшим изгибом шоссе, я, проследив все другие видимые изгибы, заметил, что шоссе в том месте, где я стоял вовсе не заканчивалось, а сворачивало за остановку, где подобие узкого зелёного туннеля в зарослях кустов и деревьев вело, по-видимому, в чащу леса. Никаких разъясняющих указателей на этом ответвлении не было.
Компания замаскированных под туристов лазутчиков, взвалив на себя рюкзаки и позвякивая чем-то металлическим (это могло бы и насторожить), уверенно проследовала в этот зелёный тоннель и быстро там скрылась.
Справа от остановки за красивым кружевным решетом металлического забора в убегающей перспективе зелени каких-то ветвистых, но невысоких деревьев, поверх которых кое-где возвышались и остроконечные шпили кипарисов, виднелось светлое трёхэтажное здание. Часть окон ослепительно бликовало на солнце. На крыше здания, по центру, виднелся небольшой, но броский транспарант со знакомым жизнеутверждающим лозунгом (белым по ярко-красному) «Миру-мир!» Крыша ещё одного здания поменьше выглядывала из зелени значительно левее первого. За ним тоже было какое-то строение. Выгоревшая на солнце вывеска недалеко от входа гласила, что передо мной школа-интернат пансионного типа.
«Наверно это и есть то славное учебное заведение, куда мне предписано явиться», – ответил я сам себе, на возникший вопрос. Следующая уже большего размера и более нарядная вывеска у красивой металлической калитки и массивных железных ворот гораздо нагляднее подтвердила краткую информацию на первой. Мимоходом ознакомившись и с ней, я направился к ближайшему зданию. Шёл я по асфальтовому тротуару, а