Магия тени. Ирина Лазаренко
на признание Гасталлы, – врезать ему в глаз.
И возможно, Дорал бы действительно врезал – если бы некромант не вернулся. Если бы он не помчался сломя голову в Ортай, узнав, что появились мертвяги на столичном погосте, если бы не нашел в Арканате гласного мага и не рассказал ему про все, что натворил тут четыре года назад. Если бы не стоял сей вздох напротив с этим насупленным видом, полностью понимающий свою вину и готовый принять любой ответ на свое признание.
Ничего не придумав, Дорал пошел дальше. Аяс, вздох помедлив, поплелся следом. Только тут Гасталла понял, что стоял, подобравшись и приподняв плечи, будто ощетинившийся пес. Мотнул головой, цыкнул на снующих под ногами крыс и пошел за магами.
– Но это не объясняет нынешних событий, – продолжал Дорал, как ни в чем не бывало, – реликвии разряжаются после применения или продолжают действовать, если есть источник подпитки. Астроном не мог четыре года питать реликвию, он не умеет этого делать. Значит, его реликвия пришла в негодность сразу после применения, и это не он бегает на погост поднимать мертвяг.
– Я думаю, что на погост никто не бегает. – Гасталла обогнул упавший прилавок, оступился на обломке и добавил вполголоса: – Я думаю, реликвия питала себя сама все это время, улавливая мертвяжные истечения от Диввы, потому как больше ей нечего было улавливать. Или же она зарядилась сама собою полгода назад, после того как… как возмущения околоземицы достигли какого-то предела. Какого-то же предела они достигли, возмущения околоземицы? Мы ведь не знаем ничего про то, как заряжали реликвии в прежние времена. И про то, что творится с нашим миром нынче, мы тоже не знаем. Но что я наверняка скажу – это что питается реликвия от Диввы. А еще – что она действует на безумное расстояние, в десяток раз больше обычного.
– Быть может, все-таки не реликвия, а шалый некромант?
– С трудом верю в некроманта, который еженощно ходит на кладбище, где кишит людоедское зверье, – сухо отрезал Гасталла, – с большим трудом могу поверить в некроманта, который ходит на такое кладбище настырно и занудно, месяцами. Без всяческой понятной цели. А потом, без понятной цели, еще и в городскую божемольню проникает, так получается? Нет, не получается. Это реликвия.
Под ногами хрустел мусор. Ветер тут, неподалеку от речки, был сильнее, трепал обрывки пологов с противным низким клекотом. Маги остановились перед речным мостиком. Впереди, еще невидимый с этого берега, был дом с башенками, где держали мертвягу и хранили спятившую реликвию.
Дорал поежился. На вздох ему захотелось оказаться подальше от мертвого города, и пусть Гасталла сам разбирается с астрономом, реликвией, мертвягой и этим мерзким местом, где под ногами оглушительно хрустит рыночный мусор.
Каким же пустым и жутким выглядит город, когда вместо десяти тысяч жителей в нем остается сотня человек! Как странно он пахнет – пылью, сыростью, обреченностью…
Магистр мысленно отвесил себе пинка.
– Так что нам со всем этим делать? – спросил Аяс. Он переводил