Вляпалась!. Татьяна Новикова
важности. Собственно, король тебя и нанимает.
Чего, блин? Король? Прям настоящий, с короной и мантией? А платить он, небось, будет мне золотым дублонами?
– Ну и что у вашего короля за дело?
Я решила пока не паниковать и не обзывать Дима психом (хотя желание нарастало), а внимательно выслушать его и придумать пути к отступлению.
– Его обожаемая сестра уж год как на выданье, – он так горько вздохнул, будто сестре короля было глубоко за семьдесят. – А ей негоже в девках засиживаться. Король подбирает ей выгодную партию, но есть досадное недоразумение… она несколько… своеобразна.
– То есть страшная? – догадалась я.
Дим замахал руками.
– Не вздумай сказануть такое во дворце. Поняла? Но да, есть в ней изъян. Сама увидишь.
– То есть необходимо провести пиар-акцию для выдачи замуж своеобразной принцессы? – понимающе заключила я. – И сколько ей годков, что она засиделась?
– Восемнадцать стукнуло.
Я в притворном испуге приложила ладони к губам. Я по меркам их мира вообще старая корова двадцати трех лет, ни на что не годная, незамужняя и бездетная. И всё ж работать они зовут именно меня.
– А почему бы попросту не сбагрить её любому желающему? Да мужики вашу страшилу с руками оторвут за возможность стать принцем.
– Король так же решил, но за год поисков желающих не появилось. Они приезжают на королевскую аудиенцию, но после знакомства с принцессой, кхм, – Дим почесал затылок, – вспоминают о данных ранее клятвах иным женщинам. К тому же по нашим законам правление Иссой перейдет к Виктории при соблюдении некоторых условий. Во-первых, у короля не должно быть законнорожденных детей. А во-вторых, править будет сама принцесса, а не её муж. Посему они не торопятся жениться. Деньги водятся у каждого благородного рода, а вот если с женушкой не повезет – им с этим мириться до самой смерти.
Мамочки, насколько же плоха эта девица, что её отказываются брать даже за деньги? Мне представился монстр необъятных форм с обвисшей кожей и глазками-бусинками. Этакое чудовище Франкенштейна, только упакованное в бальное платье.
Самое печальное, что в тот момент я ещё не догадывалась, как близка была к истине.
***
В полупустом кабинете царил полумрак. Солнечный свет был скрыт под плотными шторами, а пламени единственной свечи не хватало, чтобы осветить всё пространство. Темноволосый мужчина задумчиво рассматривал восемь фотографий, разложенных перед ним на столе. В приглушенном свете профиль его казался хищным, а глаза – темнее цвета самой бездны.
Восемь снимков одной женщины. Она спешила куда-то по улице, скучала в баре за напитком, улыбалась кому-то вне объектива. Низенькая и светловолосая, с вечно поджатыми губами и ехидно приподнятой бровью. О таких говорят: гордячка. Вздорная, самоуверенная, непокорная.
– Что мы о ней знаем? – уточнил мужчина у наемного детектива, который застыл в дверях.
– Двадцать три года, россиянка…
– Это всё понятно, – отмахнулся он. – Мне