Разорванные цепи. Ирина Васильевна Давыдова
так небрежно бросили, предварительно выпотрошив все внутренности и вдоволь поиздевавшись.
Глава 1
День не задался с самого утра: стоило только подняться с кровати и разбудить сына, как он начал капризничать и мешать мне собирать его в садик. Не хотел одеваться, завтракать и даже чистить зубки. Я кое-как уговорила его поторопиться, и только в половине восьмого мы вышли из дома. Егорка успокоился тогда, когда нашел свою любимую игрушку, с которой всегда ходил в сад. Настроение стремительно падало, да и как могло быть иначе, ведь сегодня годовщина смерти моего папы. Ровно год назад он погиб в автокатастрофе в своей машине, когда на повороте не смог справиться с управлением и колесоотбойный брус пробил металлический корпус. Он прошел через заднюю часть, убив папу и мгновенно сделав меня круглой сиротой. И богатой наследницей, потому что согласно завещанию папа весь бизнес, имущество и деньги оставил мне и Егорке, своему любимому внуку, в котором души не чаял. Порой мне казалось, что мой сын был для него самым ярким лучиком света, осветившим его жизнь с того самого момента, когда в роддоме, оттолкнув в сторону моего мужа, он первый принял от медсестры маленький голубой сверток с новорожденным малышом.
– Ну, здравствуй, внук! Егор Алексеевич. Егорка, наследник рода Синягиных! – гордо произнес он тогда, с небывалой улыбкой глядя на тихо посапывающий комочек.
– Почему Синягиных, а не Варламовых? – недовольно спросил муж, скривившись.
– Потому что весь мой бизнес унаследует именно этот парень, – серьезно ответил папа и, подняв голову, внимательно посмотрел в серые глаза: – Ты обманом забрал у меня дочь, но до остального тебе не дотянуться никогда. Если бы не Полина, ты так и жил бы в той нищете, из которой выбрался, охмурив мою девочку и тайно женившись на ней.
Я не участвовала в уже привычных перебранках моих родственников, с умилением разглядывая личико спящего сына. Мой мальчик, уже любимый и родной. Мой долгожданный малыш.
Моя мама умерла при родах, и папа, как мог, заменял ее с малых лет, стараясь, чтобы я не чувствовала себя обделенной ни в чем, даже в женской ласке. Добрая няня, которую я с детской непосредственностью поначалу упорно пыталась называть своей мамой, смешно коверкая слово непослушным языком, всегда была рядом со мной. Она и папа составляли детский уютный мирок, в котором я была счастлива и всем довольна. И совсем не знала, почему порой няня плакала у моей кроватки, целуя и называя "маленькой сироткой". О чем она говорила я не понимала, ведь у меня все было хорошо! Я жила в красивой комнате, отделанной, как для принцессы, с кучей всевозможных игрушек, которых не было только на потолке. У меня имелась даже своя повариха и горничная, пытающаяся поддерживать относительный порядок в моей комнате. А еще два очень взрослых дяди-охранника, надоедающих своим неизменным присутствием, но их я воспринимала как данность – ну есть, да и ладно.
Уже гораздо позже, повзрослев и затеяв войну с очередной силиконовой куклой Барби, претендующей