Миссионеры. Евгений Лукин
понизив голос, отозвалась она.
– Я серьезно! – обиделся подросток.
– Не веришь? Тут, когда десант высаживали, целый флот вечерних сожгли! И наших тоже положили… Вот они теперь и воюют друг с другом…
– И долго они так будут?
– А до самого Пришествия. Пока не прозвучит Настоящее Имя Врага…
Сехеи усмехнулся и перестал слушать. Легенды, легенды… Кто их, интересно, придумывает? Такое впечатление, что они возникают сами собой. Кроме одной, разумеется. Кроме Пророчества Старых о Великом Враге. Уж его-то авторы известны хорошо. Даже слишком… «Прозвучит Настоящее Имя Врага, и не будет отныне ни утренних, ни вечерних…» Неужели Старые так до сих пор и не поняли, что никакого Великого Врага в этом мире нет! Наш Великий Враг – это мы сами…
К мерным злобным толчкам в подветренный борт прибавились частые хлесткие шлепки – значит, показался Ана-Тарау – полоса черного пепла на горизонте. Малейшее подрагивание палубы под босыми ногами было понятно стратегу. И не только это. Он почти физически ощущал приближение войны, после которой и впрямь не будет ни утренних, ни вечерних. Количество стычек в нейтральных водах возрастало с каждым днем, и каждая из них грозила обернуться этой последней войной.
Вчера, например, в проливе между Сожженными островами сошлись в поединке трехкорпусный ракетоносец утренних и каноэ береговой охраны вечерних. Исковерканный до неопознаваемости ракетоносец сел на рифы против западной оконечности Тара-Амингу, после чего был добит ракетным залпом с острова, причем из ущелья, где вечерних (по данным разведки) быть никак не могло, а утренние (по данным штаба) не высаживались. То есть был добит неизвестно кем. Такое случалось.
Что же касается каноэ береговой охраны, то оно, потерявшее мачту и с заклиненной турбиной, было подхвачено вырывающимся из пролива течением и, каким-то образом проскочившее минное заграждение, оказалось вдруг совсем рядом с Детским островом утренних. Оставалось последнее средство, и на каноэ к нему прибегли – взорвали кормовую турбину. Бледное спиртовое пламя метнулось расширяющимся кольцом от корабля и погасло. Правый корпус остался на плаву.
Но когда уже казалось, что он неминуемо должен войти в запретные для всех воды, из-за черного хребта Тара-Амингу на большой скорости вывернулся ракетоплан вечерних. Судя по всему, вел его пилот высокого класса. Издали, не побоявшись стрелять в сторону Детского острова, он единственной ракетой сжег остатки каноэ вместе с трупами и, заложив крутой вираж, ушел с набором высоты к Ледяному Клыку.
Да-да, архипелаг висит на последнем волокне веревки, и вчера это волокно чуть было не оборвалось…
Сехеи поднял голову, и взгляд его задержался на Ити. Радостно оскалясь, она стояла под скрещением тяжелых мачт – коренастая, малорослая, изукрашенная татуировкой от лодыжек до огромной пружинистой шапки мелкокурчавых волос. Как и у всех южных хеури, нос у нее будто проломлен. В разрез под нижней губой вправлен акулий зуб.
И показалось вдруг, что стратег сейчас улыбнется.
Ити.