Там, где следует встретить закат. Книга 1. Анна Александровна Сперанская
с тех пор не спускаю, – миролюбиво соглашался отец.
У нас существовала договоренность, что никто из нас двоих не пристает с разговорами после пробуждения, потому как оба отличались скверным настроением по утрам. Я вставала, молча заправляла постель, молча грела чайник и так же молча расставляла на столе все обязательные для утреннего приема пищи продукты. После завтрака настроение улучшалось, и мы начинали оживленно разговаривать.
– Я пойду во двор, пап, можно?
– Погоди, давненько ты не играла на пианино, Мия, за лето забудешь, как пальцами по клавишам стучать, – оторвавшись от книги, бывало, говорил мой отец.
Конечно же, я садилась за инструмент и начинала по нотам играть произведения, которые уже сдала на последнем экзамене и гаммы. У меня обнаружили талант к игре на фортепиано, да я и сама это чувствовала, не то чтобы у меня была блестящая техника, нет, вовсе нет, но в игру я вкладывала всю душу. От этого моей игрой заслушивались, несмотря на частые ошибки, которые я допускала в процессе. Четвертый класс музыкальной школы хорового и фортепианного отделения предполагал четыре часа игры в день. С ужасом я представляла себе седьмой класс.
Мои дневные занятия представляли собой прочтение книг, заданных в школе на летние каникулы, игра на фортепиано, прогулки с моим другом. Временами мы с папой ходили в походы, или в парк, или в магазин игрушек. В общем, дел не много, зато все приятные. Иногда папа заводил со мной взрослые разговоры вечером за нашим обеденным столом или доставал шахматы или шашки, и мы играли до поздней ночи. Лучше всего было, когда приходили папины друзья. Все их разговоры походили на китайскую азбуку, но я все равно любила на них присутствовать, потому что, во-первых, без гостинцев не смел, явиться ни один гость, а во-вторых, со мной обращались как с равной. Никакого сюсюканья и прочего младенческого унижения.
Подружек у меня не было, потому что дочка довольно знаменитой актрисы не вызывает симпатий, и необычное имя давало повод подозревать меня в центропупии. Папу этот факт не радовал, а мне было все равно, ведь у меня был настоящий и самый лучший друг Коля, который стоил целого миллиона всяких там подружек.
Глава 4
Как сейчас помню свою неуемную любовь к лазанию по деревьям. В моем дворе росла большая яблоня с длинными толстыми ветками, по которым было очень удобно лазать. Ловкость кошки, бесстрашие ребенка – все составляющие великих восхождений. За этим занятием меня часто заставал мой друг. Так было и в один из тех дней.
– Долго ты там сидеть будешь? – крикнул только что приехавший Коля, слезая с велосипеда.
– Ты починил багажник? – спросила я, ловко спрыгивая с дерева.
– Да, будем кататься вместе, но, – и Коля поднял указательный пальчик вверх, – пищать я тебе запрещаю, поняла?
– Угу, ну поехали уже!
Перекинув ножку, я уселась на багажник, и велосипед тронулся с места. Ветер летел навстречу нам, по обыкновению, мы ехали в парк. Мне приходилось держаться за Колину