Белые лилии. Олли Ver
из брезгливости, просто здесь все пропитано духом хозяина комнаты, и мне не хочется прикасаться даже к дверной ручке, не говоря уже о том, чтобы рыться в его вещах. Псих, если и замечает мое упрямство, то вида не подает. Морщусь и прохожу в комнату.
Ох, Блоха… оказывается, ты любитель роскоши. А с виду-то и не скажешь.
Я прохожу в огромную комнату, миную кровать размером с континент, огибаю лаконичную тумбу мимо причудливого кресла в стиле хай-тек, подхожу к столу, где царит буйство компьютерной техники и всевозможных сопутствующих – от колонок различной величины, до незнакомых приспособлений, назначения которых я боюсь угадывать.
– Один из сан-нитаров, – говорит Псих, и его подбородок привычным жестом тянется вверх, – был на ре-едкость болтлив, – руки Психа беззастенчиво обшаривают полки и ящики.
– Ты говорил, что мы ничего не найдем?
– Я м-могу оши-ибаться.
Я хмурюсь, напоминаю себе, где я. Удивительно, но страх превратился в блеклое марево, стал акварельным фоном – разум как будто смирился с вынужденным соседством и перевел ситуацию из экстренного «ЧС» в безвыходное «мать его за ногу, опять полное дерьмо…». Я устала бояться, и, в конце концов, из острой формы страх перешел в хроническую. Нужно быть честной – я знала, что подобное должно произойти, и вот теперь, когда оно случилось, все логично встало на свои места. В лучших традициях «Сказки». Так что давай, Марина Владимировна, разгребай.
Я вздыхаю и открываю ящик стола.
– Бинго! – я выуживаю шоколадный батончик и гордо смотрю на Психа.
Он поворачивается, смотрит на мою находку и кивает:
– Х-хорошо.
– Дуракам везет, – смеюсь я.
– О, как… – бубнит Псих, – Тогда где м-моя двухп-палубная яхта?
Я смеюсь:
– Ну, знаешь, если уж мы начали мериться психической несостоятельностью, то мне за мой идиотизм, как минимум, личный самолет положен.
– Ес-сли будем м-мериться – ты про-оиграешь, – улыбается он, обшаривая боковые полки компьютерного стола.
– Это еще почему?
– У меня с-справка есть.
Охренеть. Даже в этом вопросе можно быть вшивым дилетантом.
– Ладно, – говорю ему. – Один – ноль в твою пользу. И что прямо совсем, как в девяностые?
– О-очень похоже.
– А в чем разница?
Псих пожимает плечами:
– В м-масштабах, по-олагаю. Т-только в на-ашем городе. Хотя в-вряд ли подобное м-можно п-провернуть без участия централиз-зованной власти.
– И зачем это ей?
– Н-не знаю. М-может, с-социальный эксперимент? А м-может… – он обходит стол, подходит к платяному шкафу и открывает его, – …государство и правда б-больше не к-контролирует про-оисходящее.
– Это невозможно.
Псих роется в вещах, забираясь все глубже в раскрытую пасть шкафа, отчего голос еле слышен и ему приходится напрягаться:
– И тем не м-менее…
– Подожди, подожди… – говорю я. – Ты же понимаешь, что об этом бы трубили все новостные каналы!? Я бы точно