Поцелуй меня в Нью-Йорке. Кэтрин Райдер
ладно тебе. – Я указываю на окно, мимо которого мы сейчас идем. На нем Чарли жалуется на то, что рождественские украшения Снупи[18] «слишком коммерческие». Это так глупо и в то же время так по-рождественски! – Тебя это не впечатляет?
– В прошлом году было лучше, – повторяет парень.
Может, Энтони говорит так потому, что тогда он был с Майей? Они уже встречались в это время год назад? С того момента, как мы оставили свои велосипеды на углу Бродвея и Тридцать второй улицы, у Энтони все время было такое выражение лица – хмурое, с сощуренными глазами, – словно он пытается избавиться от головной боли. И теперь я понимаю, что, вероятно, дело в том, что его бывшая никак не хочет вылезать из его головы.
Значит, настал момент, когда мне снова нужно отвлечь парня. Я тяну Энтони за рукав куртки:
– А им, похоже, нравится.
«Они» – два мальчика и девочка, два брата и сестра, о чем мне подсказывают их одинаковые дутые курточки и шапочки с помпонами, – прижимаясь руками к стеклу, которое запотевает от их дыхания, глаз не могут оторвать от декораций. Один из мальчиков, не старше шести лет, оборачивается и поднимает голову к стоящей прямо за ним паре лет за тридцать.
– Мамочка? – спрашивает он. – А правда, что Санта берет подарки для детей всего мира в «Мэйсис»?
Мать бросает на мужа испуганный взгляд и, заикаясь, отвечает:
– Гм, да… Наверное, так и есть, милый.
Мальчик подозрительно хмурится, а его мама морщится, видимо размышляя, не сегодня ли тот день, когда волшебство навсегда исчезнет из жизни ее малыша.
Но мальчик лишь пожимает плечами и снова поворачивается к витрине:
– Тогда ему надо скорее все это забрать. Ведь Рождество уже совсем скоро!
Я поворачиваюсь к Энтони, ожидая увидеть на его лице умиление, точно такое же, как у меня… Но когда парень замечает мою улыбку, то, видимо осознав, что тоже улыбается, отворачивается.
«Нет-нет-нет, – думаю я. – Не зацикливайся на своих страданиях. Твоя цель – пережить это. Так давай, вперед!»
Я осторожно подталкиваю Энтони к вращающимся дверям, и парень покорно шагает к входу. Но прямо перед дверьми он замирает, словно не уверен, хочет ли идти дальше. Вот тогда я и замечаю внутри целое море людей, и это зрелище заставляет меня считать толпу в аэропорту совершенно спокойной и цивилизованной.
Теперь уже Энтони тянет меня за рукав в направлении вращающихся дверей:
– Пойдем. У нас все получится.
Семнадцать секунд спустя я готова пересмотреть свой подход ко второму шагу, потому что, как только мы выходим из вращающихся дверей, рождественский хаос, царящий в огромном универмаге, врезается в меня, словно грузовик. Дети с криками убегают; родители с криками догоняют их. Все это на самом деле заставляет меня замереть… на две секунды, потому что еще больше покупателей влетает через крутящиеся двери «Мэйсис», и один из них сильно толкает меня плечом. Я лечу вперед, но спасибо хорошей реакции Энтони – он успевает схватить меня за руку, прежде чем толпа сомнет меня, словно оберточную бумагу.
Глядя на трех мужчин за тридцать – к слову, выглядящих абсолютно
Снупи (