Предание о Серафиме Саровском. Роман в стихах. Борис Алексеевич Ефремов
со своей вершины горней
На всепланетный ералаш
Печальным взором напряжённым
Глядишь и молишься за нас.
Неверием опустошённым,
Нам всё едино – век и час.
Безумно мы ушли от Бога
В печальном большинстве своём
И неразумно и убого
Для тела грешного живём.
Нам власть нужна, нужны богатства,
Нужны и слава, и почёт.
Нам наплевать на честь и братство,
На всё, что к Господу ведёт.
Нам не любить друг друга надо,
А изгонять и убивать.
Война – и мать нам и отрада,
Причастие и благодать.
В нас – ледниковая застылость
И древнегреческий Борей.
Но прояви к нам, отче, милость
И души наши обогрей.
В молитвы мы не очень верим,
Но ты молись за нас, молись.
И, может быть, назло потерям,
Духовней станет наша жизнь.
И, может быть, из долгой фальши
Мы свет увидим лучших дней.
Молись, как ты молился раньше,
В Саровской пустыне своей.
НА БЕРЕГУ САРОВКИ
(Продолжение)
Туманной утренней порою —
Ещё и птицы не поют,
Лишь только сторож храм откроет,
А наш послушник тут как тут.
Легко идёт к иконостасу,
Но молчаливые шаги
И Богородице, и Спасу,
И Духу Церкви – жизни гимн.
Напоминают, что начался
Христовой славы новый день.
Однако сумрак не сдавался,
В холодном храме всюду тень.
Но вот свеча у аналоя
Горячим пламенем зажглась.
И сразу в тишину покоя
Ручьём молитва пролилась.
Священник, зажигая свечи,
В устах улыбку затаил.
«Ведь новичок ещё. А нечем
Мне упрекнуть его. Где сил
Берёт мальчишка! Даже старцы,
Так от огня отличен дым,
По высшей мерке, может статься,
В молитве не сравнятся с ним…»
Он Мошнина на службе видит –
Стоит послушник час и два,
Насколько служба длинной выйдет.
Что он живой, едва-едва
Со стороны заметишь это.
Напрасно хлопнешь по плечу,
Не будет от него ответа.
И лишь в глазах сиянье света,
Невиданные вспышки чувств.
«А если, – остро мысль мелькнула, —
Мне взять его пономарём?
Вот и проблему ветром сдуло.
Пожалуй, славно заживём».
Когда послушник новый кротко
Вошёл за батюшкой в алтарь,
Припомнил, как сказал Володька:
«Читаешь, словно пономарь».
* * *
Из храма Прохор торопился
Не к монастырскому столу,
Он в тихой келейке садился
Со Словом Господа в углу.
Или за проповеди брался
Кого-то из святых отцов.
Или молиться