Лайки вместо цветов. Дарья Сойфер
за этим стоят тысячи случаев насилия и сотни судебных процессов. Ведь не каждая найдёт в себе смелость открыто заявить о том, что до неё домогались. Пересказать унизительную историю полиции, следователям, судье… Снова и снова переживая один и тот же кошмар. Но это единственное, что можно сделать.
Многим до сих пор стыдно. Да, есть и страх потерять работу. Но стыд сильнее. Словно подсознательно наши женщины чувствуют на себе вину за произошедшее. Кажется, отчасти она лежит на нас».
Лера читала, и у неё перехватывало дыхание. Вспомнилась школа, май перед выпускным. Хвост по физике, чтоб её. Лера пришла на пересдачу чуть раньше, приоткрыла дверь и увидела, как Демидов лапает Катю Полянину. Их школьный учитель: маленький плюгавый мужичонка с гнусавым голосом. Вроде ничего такого, просто гладил Катин живот, но этот страх в её глазах! Лера тогда громко постучала, толкнула дверь, и Демидов отпрянул. Повёл себя так, как будто ничего и не было. Но ведь было! И Лера, разумеется, собиралась обо всём рассказать директору, родителям, завучу… Всем! А Катя бежала за ней, размазывая по щекам слёзы и прерывисто шептала, умоляла никому не говорить.
– Меня мама убьёт! Ты не понимаешь… Убьёт! Папа… Папа пойдёт в органы, будет скандал… Пожалуйста, не надо! Он ведь ничего такого не сделал!
Катю было жалко, и Лера смолчала. Возможно, отчасти поэтому она стала Валерой, своим парнем в берцах. Ни один Демидов не осмелился бы вытирать об неё свои потные ладошки. Но испуганное лицо Кати до сих пор стояло перед глазами. Тогда Лера не соврала – но и не сказала правду. Смолчала. И теперь, читая статью, остро чувствовала свою вину.
Может, Бельская не так уж перегибает палку со своим пафосом? Может, даже женские журналы несут в мир что-то важное… И не зря Лера оказалась на этой работе?..
– Ну, идём? – Бодрый голос Тихоновой вытолкнул из размышлений.
– А? – Лера осоловело моргнула.
– Зачиталась, да?
И хотелось бы отрицать очевидное, но великая Гинзбург не умела врать. Поэтому просто молча кивнула.
– Ладно, пошли, – улыбнулась Тихонова. – Расскажу тебе всё про «Gloss» и подготовлю к завтрашней летучке.
Глава 7
С лайком – в самое пекло
Первая мысль Леры при виде переговорной была: «Нет. Я не справлюсь».
Такой концентрации эстрогена на квадратный сантиметр Лера ещё не встречала. Запах духов и почему-то детской присыпки, громкий многоголосый щебет, как в питомнике волнистых попугайчиков, и эти взгляды. Любопытные, изучающие, осуждающие, настороженные… Наверное, как-то так чувствовали себя в Средние века люди, которых водили по мостовым в кандалах. Нет, сегодня в Леру никто не плюнул, но отчего-то ей казалось, что вполне мог бы.
Великая Гинзбург за всю свою бурную жизнь так и не узнала, что такое смущение. До сего момента. Не боялась профессоров на экзаменах, врачей на диспансеризации, чиновников на интервью. Пробивалась локтями, говорила громко, высоко задирала подбородок. Сейчас же вдруг захотелось взять