Лайки вместо цветов. Дарья Сойфер
на замке. И вовремя отключал режим «хей, бро», чтобы поддержать.
– Телевизионщики. – Матвей шагнул в хромированную кабину и отступил, пропуская Костика. – Суки…
– По поводу?
– Захарьево.
– Суки… – смачно подтвердил Власов. – Шантажируют или уже выпустили?
– Вчера был эфир. Звонила Элла…
– Да пох… Старая паникёрша. Дай угадаю: сто двадцать третий кабельный канал, беседы о благолепии с архимандритом?..
– Первый.
– Ох ты ж фак ми…
– Типа того. – Матвей сунул руки в карманы.
Костик пожевал нижнюю губу.
– Да не… – с вялым сомнением протянул он. – Они бы не стали клеветать уж прям так нагло.
– Элла говорит, они не наврали. Вывернули просто всё наизнанку, грёбаные журналюги. Выставили меня… Им же нужен козёл, чтобы отвлечь публику от пенсионной реформы!
Лифт мелодично звякнул и выпустил Матвея с Костиком на парковку. Соломатин нажал кнопку на пульте, услышал знакомое пиликанье и ласковое урчание своей детки. Любил, чтобы она была готова к его приходу.
Власов по-свойски плюхнулся на пассажирское сиденье, качнул пальцем чёрно-оранжевую принстонскую нашивку над панелью. Единственное украшение в салоне «Порше».
– Постой! – вдруг спохватился Костик. – А почему «Элла говорит»? Ты что, сам не видел сюжет?
– Не успел. Она с утра скинула, но эта фотосессия…
– Может, глянем?
Матвей пожал плечами, вытащил смартфон. Пролистал последние тридцать два гневных сообщения Эллы, в которых она расписывала, как именно стоит расчленить ТВ-тварей. Когда-то Соломатин думал, что сделать главой PR-отдела акулу с клыками в три ряда – хорошая идея. Успел ли пожалеть? Не то слово.
Он уже нажал треугольник в центре экрана, но через пару секунд заставки изображение сменилось снимком аппетитной блондинки. «Ритусик» – гласила мерцающая надпись. Лицо Матвея исказилось гримасой «столовая ложка рыбьего жира», палец машинально скользнул по стеклу влево.
– Да ладно?! – выдохнул Костик. – Уже?!
– Бесит. Идиотка восьмидесятого уровня.
– Ага, а под одеялом вы тесты на IQ проходите?
– Она бы один фиг завалила ещё до первого вопроса.
– Зажрался ты, Соломатин. – Власов осуждающе закачал головой. – Мой дед заставлял тарелку хлебом промокать, а ты полкурицы в мусор. Не годидзе.
– Во-первых, её до меня кусало в общей сложности население целого Лихтенштейна. Во-вторых, ГМО как-то уже не в тренде…
– ГМО, не ГМО… Но такие ведь сисяндры… – начал Костик, потом осёкся и покосился на друга. – Я рано? Или уже можно?
– Да пофиг. Валяй.
– Такие сисяндры! – Власов красноречиво иллюстрировал слова жестами. – Нет, зажрался ты… Ладно, теперь уж как-то не кошерно. Кодекс братана, все дела…
– Забирай, – раздражённо выдохнул Матвей.
– Правда? – Лицо Костика прояснилось. –