Любовь и головы. Пособие для начинающих. Александра Поблинкова
под бок шизоидного кота и греть себя всю зиму мыслями о том, что мужчины мечты… они существуют. Но, к сожалению, в далеких странах.
–
Поиски национальной идентичности в детстве привели меня в еврейский молодежный клуб при «Сохнуте». Точнее, я бы сказала, что меня туда привела большая влюбленность юности, которую я имела шанс там изредка наблюдать и даже, бывало, могла перекинуться парой слов в курилке. Со всей страстью и драмой, на какую только способна 12-летняя девица, перечитавшая романтических романов Цвейга и Ремарка, я провалилась в переживания о себе. Главное в лирических терзаниях – собственное состояние, им можно упиваться, и на него можно многое списывать. Особенно хандру и вредные привычки.
Только никогда не стоит прикрывать личной экзальтацией рабочие ошибки: это так не работает. Работу стоит беречь и любить, потому что нет ничего страшного, чтобы остаться одной и при деньгах – гораздо хуже остаться в одиночестве и нищей. В остальном не стоит стесняться выносить мозг всем окружающим в рамках приличия: с возрастом они, к сожалению, становятся неоправданно строже.
В мои двенадцать лет не было ВКонтакте и сотовых телефонов, то есть осчастливить славного еврейского парня своим вниманием я как следует не могла. Сочиняла письма в стол, изливала глубину своих переживаний в дневниках и соседке Кате. Дальше принялась исследовать собственную родословную, культуру и социальное устройство обетованной страны Израиль, чтить приход Субботы, а заодно записалась в театральный кружок при том же «Сохнуте». От той замечательной влюбленности у меня осталось знание традиций всех еврейских праздников, несколько славных знакомств и 18 лет стажа курильщика: нужен же был повод для походов в курилку с робким бросанием томных взглядов. Ну и, конечно, еще завалялась пачка романтических стихов (дневники я, к счастью или по глупости, выбросила). Сейчас мне кажется, что они не имеют большой художественной ценности.
Кстати, я много чем начинала заниматься, чтобы произвести на разных юношей бесподобное впечатление. Так что страдания были вполне себе материально и духовно компенсированы. В стремлении доказать что-то здорово подросла в плане карьеры, накатала западных стажировок и даже начала ходить под парусом. Разумеется, самые эффектные мои демарши бывшие мне симпатичными мужчины чаще могут связывать с моими падениями в салат и другими проявлениями несказанной элегантности манер. Только к тридцати стала понимать, что нас любят не за что-то: не за владение двумя иностранными языками, красный диплом и кубок чемпионов по игре в квиз. Если любят, то делают это абсолютнейше просто так. И никто при этом никому ничего не должен доказывать, что не дает повода сесть перед телевизором и намазать огурцы с бигудями на всю голову.
Самое ценное: от лучших мужчин в моей жизни оставались стихи. От других – попорченные нервы и жизненный опыт (в некоторых случаях без него можно было успешно обойтись). А после одного романа я разжилась утюгом и хорошим инфракрасным