Сын Сталина: Рокировка. Сын Сталина. Джокер Сталина. Борис Орлов
качеством, расцветкой и заботливостью своего Сашеньки. Но смущался Александр вовсе не из-за этого: он чуть было не ляпнул небрежное «прихватил». «Прихвачен» отрез был в блестящем гамбургском магазине, в котором Белова больше всего интересовала касса…
В этот момент в коридор вышел Надмит Банзарагша. Он остановился, внимательно оглядел Сашу, затем улыбнулся той загадочной «лунной» улыбкой, какая бывает только у жителей Восточной Азии, и поклонился, сложив руки:
– Приветствую тебя, трижды пришедший. Твой путь долог, но, как я вижу, удачен. Старый Цин сдержал Молодой Ян в крепкой узде, а Ян исполнил свое предназначение под руководством Цин. Даосы знали, когда…
– Да что ты, Надемит Банзаргашевич, опять свои антимонии развел! – воскликнула Беляева. – Вот ты лучше глянь, какой мне подарок Сашенька привез, – и гордо продемонстрировала отрез.
Тибетец ощупал материал и рассыпался в по-восточному цветистых и образных похвалах. А Белов тем временем вытащил из чемодана плотный сверток и с поклоном протянул его бывшему монаху. Тот принялся разворачивать, шурша пергаментной бумагой, и вдруг охнул, поднял на Сашу увлажнившиеся глаза и тихо проговорил:
– Спасибо. Большое спасибо, – и прижал к груди несколько буддистских картин-тхангки[115].
Кроме картин в свертке была еще небольшая – сантиметров сорок в высоту статуэтка Будды из слоновой кости, инкрустированная золотом и черной бронзой. Надмит несколько раз приложил ко лбу каждую тхангки, потом низко склонился, подхватил полой рубахи скульптуру и бесшумно исчез где-то в глубинах квартиры.
Тут же последовали несколько мелких сувениров обслуге: серебряная брошь в виде розы – подавальщице, большой шелковый платок, расписанный немецкими пейзажами, поварихе, шикарная чайная пара с такими же сюжетами – горничной. Помощнику по кухне со смешной фамилией Харьковский, которого Саша с детской непосредственностью своей молодой половины перекрестил в «Московского»: – «Вы же, дядя Коля, в Москве работаете, а не в Харькове…» – досталась паркеровская авторучка, а уборщику Мингалееву, всегда отличавшемуся каким-то удивительным лоском – шелковый галстук. И в этот момент вернулись из школы остальные дети…
– Сашка! – наплевав на все условности, Светлана с радостным визгом повисла у названого брата на шее. – Сашка приехал! Ура!
И совершенно не стесняясь, принялась его целовать.
За последние три месяца Саша изрядно окреп и даже подрос. Поэтому он, почти без натуги, подбросил Светлану вверх и поймал на руки:
– Здравствуй, Светик! Здравствуй, сестренка!
Василий, иронично ухмыляясь, смотрел на эту сцену, потом подошел поближе и сунул Белову руку:
– Здорово, Сань. Поправился?
– Ну так, – Александр поставил на ноги все еще вздрагивающую от восторга Светлану, и мальчики обменялись рукопожатием. – Готов к труду и обороне. Здорово, Темыч, – он приобнял Артема, хлопнул его по спине. – Айда, подарки разбирать!
И