Родовой щит. Книга 2. Наталья Степанова
не мог.
Подсоби, Господи, мне, Божьей рабе (имя).
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Порча, сделанная на трех бобах
Порчу эту насылают на человека, сажая бобы. Первые три боба поливают не водой, а теплой кровью убитого барана, при этом читают специальное заклинание, давая каждому бобу имя того человека, которого хотят погубить. Бобы для этой цели берут только черного цвета, белые и красные не подходят.
Спустя некоторое время после проведенного обряда бобы начинают прорастать, и чем больше они становятся, тем сильнее порча действует на человека. Несчастный все время чувствует невероятную слабость, быстро устает, его преследуют печальные мысли, постоянно клонит в сон. Спит же он тревожно, ему все время снятся кошмары, вследствие чего он не отдыхает ночью и утром поднимается уставшим и подавленным. И чем выше становятся бобы, тем хуже делается жертве порчи. Если такому человеку своевременно не оказать помощь, то он может или покончить с собой, или сойти с ума. Родственникам же несчастного остается только гадать, как такой веселый, жизнерадостный человек вдруг превратился в несчастное, подавленное, мучимое страхами и кошмарами существо.
В качестве примера я приведу такое письмо:
«Моя дочь погибла. Вернее, она ушла из жизни по собственному желанию. Вы не представляете, как мне тяжело. Но еще хуже оттого, что дочь не написала мне ни строчки, даже не попыталась объяснить свое ужасное решение, не сказала последнего прости и прощай. А ведь мы с ней всегда были очень близки, и она прекрасно знала, какие страдания мне причинит ее поступок. Я не буду говорить о том, как мне удалось выжить после всего произошедшего. Скажу лишь, что сейчас я одинокая и больная женщина, постаревшая за считаные дни. Из-за переживаний я заболела диабетом и теперь сижу на инсулине. Наверное, нужно было, чтобы прошло какое-то время, прежде чем я начала осознавать произошедшее и анализировать ситуацию, предшествовавшую гибели дочери. Начать более или менее соображать я смогла лишь спустя год после смерти моей доченьки, моей Олеси. Не знаю, возможно, я ошибаюсь, но материнское сердце мне подсказывает, что все здесь не так просто, как может показаться на первый взгляд. Моя дочь встречалась с молодым человеком – соседом по даче. Потом у них, видно, что-то разладилось, и Олеся отказалась с ним видеться. Я спросила дочь: „Вы что, поссорились?“ А она мне ответила: „Мама, детство прошло. Друг он, конечно, неплохой, но как парень меня совершенно не интересует“. Нет так нет, больше я с ней об этом не говорила. Потом к нам пришла мать Миши (так звали того парня) и сказала, что ее сын очень сильно переживал разрыв и из-за этого пристрастился к наркотикам. Договорилась она до того, что во всех своих бедах обвинила нашу семью. Потом она каждому встречному рассказывала, какая моя дочь плохая и если бы не она, то Миша никогда бы на иглу не подсел. А потом Михаил умер от передозировки. Нам его, конечно, было очень жалко. Всякое в жизни бывает, люди сходятся, расходятся, особенно такие молодые. Но это не значит, что нужно за иглу хвататься, чуть что пошло не так! Сперва его мать с нами даже не здоровалась, но потом стала разговаривать. А весной она