За зеркалами 2. Вероника Орлова
Там, в этом сне он казался таким родным, таким правильным, в него хотелось закутаться, окунуться с головой, чтобы не проснуться в этом каменном мешке, пропитанным вонью затхлости и гнилых стен.
– Тихо ты, тихо.
Старуха подошла ко мне и помогла сползти на пол.
– Ты сильная девка, я поняла уже, – она медленно опустилась передо мной на корточки, – но сила – это штука такая, её поддерживать надо постоянно. А ты её отнимаешь сама у себя.
– Что ты добавляешь в воду?
Она усмехнулась.
– Откуда мне знать, как оно называется. Мне дали бутыль, я и добавляю. А ты благодарна должна за это быть, иначе свихнулась бы тут одна в этих стенах.
– Лучше свихнуться, чем так…
– Поешь…красивая такая была. Одна кожа да кости остались. На лицо взглянуть страшно.
И снова эту проклятую тарелку мне совать начала, я оттолкнула её руку, и стейк на пол свалился.
– Вот же зараза! Ты знаешь, что нет хуже греха, чем еду выбрасывать?
– Грех? Мне о Господе и грехах рассказывать будет прожжённая воровка?
Она встала молча и начала собирать с пола всю посуду на поднос.
– Что такое, Роуз? Разве я не права? Сколько твой хозяин тебе платит? И почему он разрешил тебе сегодня заговорить со мной?
Вздёрнула подбородок вверх и окинула презрительным взглядом.
– Никто не запретит делать Роуз то, что она хочет. И хозяина у Роуз нет и никогда не было. А если тебя не научили богатенькие папочка с мамочкой благодарности…
– Благодарности?
Я зашипела от злости, испытывая зудящее желание вцепиться пальцами в её седые грязные волосы, вырвать их с корнями.
– За что мне благодарной быть? И кому? Тебе, приставленной ко мне, подобно сторожевой собаке, или твоему негодяю-хозяину? За что? За это? – лязгнула цепью, – Я обязательно выберусь отсюда, Рози. И если не смогу сама…Ты права, у меня есть богатенький папочка, который перевернёт эту землю, но найдёт свою дочь.
– Глупая девочка…такая глупая, ты думаешь, если будешь голодать, он придёт?
– Он придёт, вот увидишь. Он обязательно придёт.
Она пошла к двери, а я застыла, услышав пренебрежительно брошенное:
– Конечно, придёт. Как приходил всё это время.
***
Я видела их во сне. Застывшие кадры чужой смерти, выполненные в чёрно-белых тонах, словно фотоаппарат намеренно стёр цвета той реальности, в которой оборвалась жизнь детей. Словно цвету больше не было места здесь, где остались воспоминания приёмных родителей и друзей об их звонких голосах и весёлом смехе. Наверное, это справедливо в какой-то мере. Нет ничего более жуткого, чем вдруг понимать, что того счастливого человека из твоей памяти больше нет, и его смех и его улыбки навсегда остались короткими вспышками боли из твоего прошлого.
Я видела их во сне и просыпалась в поту, дрожа от холода, который закрадывался в голову при мысли, что время остановилось только для меня и только здесь. Там, наверху, оно продолжается. Для Дарка, для Рози, для