Аленький цветочек. Мария Семёнова
мрачноватый силуэт «Гипертеха». Пятнадцатиэтажная башня, хмурящаяся тёмным стеклом окон и от чердака до подвала набитая государственными секретами. Иван слышал, будто её в своё время возвели потрясающе быстро и не снизу вверх, как все нормальные здания, а наоборот. То есть собрали из блоков самый верхний этаж, подняли чудовищными домкратами, приделали снизу следующий… и так все пятнадцать. Правда или вражьи выдумки, а только Ивану башня не нравилась. Было в ней, по его внутреннему убеждению, нечто подспудно зловещее. Он помнил: когда он в самый первый раз подошёл к проходной и посмотрел вверх, ему отчётливо показалось, будто гладкая отвесная стена кренилась и нависала. С явным намерением рухнуть лично ему на голову. Иллюзия, конечно. Такая же, как та, что накрывает посетителей Эйфелевой башни: смотришь вниз и не можешь отделаться от ощущения, что железная конструкция, простоявшая больше ста лет, вот прямо сейчас заскрипит и медленно завалится набок…
Иллюзия, а всё равно неприятно.
– Ваня! За стол! – позвала с кухни Маша. Он закрыл окно и опустил в гнездо шпингалет.
Сидели за расшатанным столом, выдвинутым для такого случая на середину кухни. На первое была окрошка – с пузырящимся квасом из полиэтиленовой бутыли, под холодную «Столичную» и расспросы о недавней поездке. На кухне царила все та же разношёрстность обстановки. Шикарный холодильник «Самсунг» прекрасно уживался с пеналом цвета скисшего от древности молока, микроволновая печка «Сименс» мирно соседствовала со своей газовой прабабушкой, перевалившей, верно, двадцатилетний рубеж, комбайн «Мулинекс» стоял на обшарпанной тумбочке с неплотно закрывающейся дверцей…
После окрошки был плов – по новомодному рецепту, куриный, из микроволновки. Принюхавшись, Враг Капитала заскулил, обиженно тявкнул и с видом оскорблённой добродетели убрался из кухни. Курицу он не уважал. Люди остались – открыли «Ахтамар», занялись пловом и продолжили игру в вопросы и ответы. Собственно, общались в основном профессор с дочерью.
– Что это вы, Мариша, вернулись так скоро? – Звягинцев с напускным равнодушием поддел вилкой рис, прожевал, задумался, добавил на тарелку кетчупа. – С погодой не заладилось? Или… по дому соскучилась?
Голос его предательски дрогнул. На какое-то мгновение он превратился из респектабельного научного мужа в одинокого, всеми забытого старика.
– Не, пап, погода здесь ни при чём. – Маше вдруг стало мучительно жаль отца. Оставив недоеденный плов, она резко поднялась, принесла из прихожей сумочку и вытащила небольшой целлофановый пакет. – Вот, смотри! Это тебе привет из Лапландии.
– Так, так… – Сразу оживившись, Звягинцев положил вилку и осторожно, кончиками пальцев извлёк замысловатое образование. Уже не серое, а угольно-чёрное. – Хм, интересно, этот ваш привет, похоже, ничего не весит, хотя весьма плотен на ощупь. И, похоже, поглощает весь видимый спектр…
Загадочная веточка успела изменить не только цвет, но и форму, превратившись из сувенирной плетёнки в некое