Тот, для кого живу. Продолжение. Александра Ронис
Пожалел, что сболтнул лишнего про сына и компромат. Наверное, на сегодня спиртного хватит – завтра важный день, не хватало еще, чтобы от похмелья башка трещала.
– Мы раз по вызову мотнулись, молодежь там бухала, соседи жаловались на шум и крики, – начал припоминать Димон. – И Ксенька твоя там была, в драбадан, ***, – покачиваясь от выпитого, негромко вещал Владу так, чтобы никто не услышал. – Весь туалет заблевала, до утра в отделе продрыхла.
В принципе, все были заняты стриптизершами-проститутками, и на них никто внимания не обращал. Зато Влад как будто вообще забыл о том, где находится и какие красотки кругом. Внимал только Димону.
– Ребенок дома у непонятной соседки, а она, вишь, гулять умчала. Воронов на нее тогда опеку натравил, но она не успокоилась – через какое-то время вообще из дома свалила в непонятном направлении. Нашли ее в каком-то гадюшнике, замызганной общаге, у черта на куличках. Опека ее официально в розыск подала, вот мы и носились.
– Официально? – переспросил Демидов, поражаясь тому, как все удачно складывается в его пользу. А ведь, сидя за решеткой, он всерьез не верил, что у него получится доказать, что ребенку будет лучше с ним, чем с матерью. Хоть и не верил, но для себя решил, что все равно попытается, а иначе смысл ему жить, дышать, есть, пить. Отсюда и нужда в корочках липовых, а ствол… Ствол, чтобы видимость создавать, что он настоящий опер.
– Официально-официально, – подтвердил Димон. – Воронов потом вообще в больничку загремел, перенервничал с ней. Думал, что она ребенка подкинула куда-нибудь, а сама свинтила, задрав хвост. На каждую сводку о брошенном ребенке лично выезжал. Она его жене как-то созналась, что хотела в роддоме отказную написать, да, видимо, убоявшись твоего гнева, передумала, и, хрен его знает, может после пожалела.
Глава 4
– Хотела в роддоме отказную написать, – кусаясь, впивалось в мозг неотступно. – Передумала, а потом пожалела, – острым и больным буравчиком проникало под корку. – Гулять умотала, задрав хвост.
Хотелось заорать во всю мощь:
– Да заткнись уже, – но язык не повиновался, вместо этого прокричали лающе где-то над самым ухом:
– Лицом к стене. Ноги на ширине плеч.
Влад вздрогнул и проснулся. Потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, где же он. В машине, во дворе собственного дома, в ожидании утра. Поднеся запястье к глазам, он сверился с часами – начало седьмого. А приехал он сюда около двух, быстро свернув вечеринку – после откровений о похождениях Ксю не осталось никакого желания отмечать собственное освобождение. Хотелось поскорее увидеть ее и взглянуть в глаза, чтобы понять – правда это или же нет. «Да ну их на хер», – мотнул он головой на предложение Димона уединиться с продажной, уже почти голой, красоткой, – «надоели, шлюхи одноразовые».
Шевельнулся и понял, что замерз, ноги совсем окоченели. Раскрыв скрипучую на морозе дверь, выкатился из салона, несколько раз прошелся вокруг машины, разминая ноги. Руками яростно