Лекции по истории средних веков. В. Г. Васильевский
Он рассказывает, что его большие поместья близ Бордо около 412 года при Атаульфе по какому-то случаю остались свободными от готского постояльца или гостя (hospes), но эта милость скоро обратилась во вред. Когда готы в 415 году оставили страну и двинулись в Испанию, другие римские хозяева, у которых были готские hospites, часто в них находили себе защитников, так как готы вообще обращались с большой добротой с римлянами-хозяевами. Имения же Паулина, как свободные от постоя, были лишены защиты, подвергались разорению, рабы и рабыни его были уведены.[61]
Нужно впрочем прибавить, что против Паулина существовало подозрение в измене. Сыновья Паулина остались в Бордо на территории, которая после возвращения готов из Испании при Валлии сделалась готским владением, и здесь они получили уже готского совладельца. То есть очевидно, они не потеряли все свои земли, а только должны были поделиться ими, уступив, по всей вероятности, ⅓. Отец говорит, что при том сыновья его рассчитывали на большую свободу, чем какая существовала весьма часто в римских областях (Paulini Pellaei. Euchar. Стих. 498 и сл.).
Самому Паулину, который переселился в Марсель около 416 года, неизвестный гот прислал небольшую сумму за какой-то участок или отдельное имение около Бордо, которое он уже считал пропавшим. Хотя цена эта и была ниже настоящей стоимости имения, все-таки Паулин был очень доволен, потому что она помогла ему привести дела в порядок.
Есть и другие свидетельства, что готы обращались довольно мягко с провинциалами. Орозий даже с некоторым преувеличением говорит, что готы тотчас после переселения перековали свои мечи на ралы (плуги) и обращались с римлянами, как с друзьями и союзниками. При Атаульфе, когда готы были военными постояльцами, они помогали хозяевам в полевых работах, за небольшую плату делали разные услуги. При расставании со страной они, правда, хозяйничают совсем иначе; но вернувшись (из Испании), возобновляют свой союз с Римом и опять делаются смирнее. Когда же именно совершился окончательный раздел земли, сказать трудно. Постановления Antiqua об этом разделе с уверенностью можно относить только к периоду, последовавшему за завоеваниями Евриха (466–484); но кажется, что уже для самого времени Евриха раздел земли и превращение готов в постоянных землевладельцев есть факт засвидетельствованный.
Это видно из слов Аполлинария Сидония. После тещи ему досталось наследство в вестготских владениях. Но оказалось, что по праву он мог получить не все имение, а только треть его, следовательно, ⅔ были уже отобраны кем-то другим, то есть, очевидно, готским поселенцем. Даже и относительно ⅓ Сидоний встретил затруднения: он не мог получить своей терции, хотя и предлагал уплатить денежную ценность ½ имения (VIII, 9). Это последнее объясняется тем, что Аполлинарий Сидоний был по отношению к вестготскому государству чужим человеком, почти иностранцем. Он отправился к бордосскому двору короля Евриха с жалобой, но и тут поездка оказалась напрасной и доставила ему только случай описать двор короля Евриха, окруженного римскими
Паулин из Пеллы (Paulinus Pellaeus) – богатый римский землевладелец, занимавший свою историю в сочинении «Euharisticos» («Carmen quad inscribitur Euharisti-cos Deo sub ephemeridie meae textu»). Об этом он говорит сам (Стих. 285–288 в «His-tor. Zeitschrift», 1879. I. S. 67).