Три цвета белой собаки. Вячеслав Мусиенко
друга огромными мягкими белыми полотенцами, не прерывая ласки. Пена выкатывалась за борт и растекалась по итальянскому кафелю. Большим пальцем ноги я выключил джакузи и увлек девушек в большую спальню. Мы бросились на кровать.
Я опрокинулся на спину, Наташа сдернула свой презерватив, а Таня нагнулась и ртом начала надевать на меня свой. Где они их наглотались? – я отвлекся, подумав, что упаковок нигде не видно. Это была последняя складная мысль в моем мозгу.
Время от времени я бросал взгляд в зеркало встроенного шкафа – картина была впечатляющая, заводила еще больше. Одновременно зеркало отвлекало, тянуло в себя, запутывало: где чья рука? Нога? Это чья попа?
Я бы не смог сказать, кто лучше владеет минетом – обе были мастерицы. Почувствовав приближение blow up, я стремительно перевернул Таню на спину и вошел в нее. Она застонала и широко раскинула ноги на шпагат. Это было нечто, воистину – ночь сюрпризов на Днепре! Я приподнялся на руках, целуя Танину шею, Наташа присела на коленках сзади, держала меня за бедра, языком ласкала яички. Все было волшебно, я взорвался каждой клеткой тела!
Внезапно зажужжал телефон. Наташа метнулась к своему айфону.
– Выключи его на хуй! – заорал я, а в голове застучало: «Полный облом! Как можно так испоганить все!»
Наташа выскочила из комнаты.
– Она не может выключить, – прошептала Таня, поглаживая меня по груди и животу, – жених будет сильно ревновать.
«На его месте может быть каждый», – с неожиданной горечью подумал я. Звонок какого-то неизвестного жениха (вот идиот – ночью звонит!) малознакомой девицы меня зацепил, разбередил, расстроил.
Из дальней спальни доносилось нежное воркование Наташи.
– Хорошо хоть кончить удалось, – сказал я вслух сам себе, доставая из несессера снотворное. Запил таблетку, глядя в окно на стайку чаек, летящих к своим рабочим местам. Четыре утра. Начало светать, первые солнечные лучи выныривали из Днепра, неторопливо катившего свои воды.
Я проснулся первым. Как всегда после снотворного, резко открыл глаза, почувствовав тревогу. Сейчас, сейчас, пара мгновений, и тревога уйдет. Посмотрел на сопящую рядом Таню – щеки в разводах от туши, волосы спутались. Наташи не было слышно – она легла в соседней спальне. Вспомнил, как они всю ночь хватались за мобилки и что-то там строчили. Не выдержал, спросил, кому можно писать, если у нас тут такая насыщенная культурная программа! Женихам, ответили и посмотрели лукавыми глазами. Дескать, мы не такие, у нас все прилично, и женихи даже есть. Еще б сказали, что помолвлены. Игра в институт благородных девиц.
Пригасил растущее раздражение (это все снотворное, там куча побочных эффектов, наверное, тревога и нервность тоже побочки), глянул на часы: без семи двенадцать. Полдень, солнце шпарит вовсю. Голова на удивление ясная, тело легкое, но какое-то потное, словно покрытое маслянистой пленкой. Захотелось с разбегу забежать в Днепр и поплыть что есть сил. Сейчас так и сделаю.
Порылся